Понятие о сказочном вымысле. Общее понятие о жанре сказки

Страница 1

"Сказки – не только радость творчества,

но и орудие в борьбе за существование… сказка давала и дает лишний пай в артели, лишний стакан водки в "беседе", ночлег и ужин. Сказкой же какой-нибудь скиталец-бедняк завоевал право на временное внимание и уважение".

М.К. Азадовский

Слово "сказка" в его современном смысле появилось только в 17 веке. До этого говорили "байка" или "басень" (от слова "баять" - рассказывать).

Сказка – весьма популярный жанр устного народного творчества, жанр эпический, прозаический, сюжетный. Она не поется, как песня, а рассказывается. Предметом повествования в ней служат необычные, удивительные, а нередко таинственные и странные события: действие же имеет приключенческий характер. Сюжет отличается многоэпизодичностью, законченностью, драматической напряженностью, четкостью и динамичностью развития действия. Сказка отличается строгой формой, обязательностью определенных моментов и также традиционными зачинами и концовками. Зачин уводит слушателей в мир сказки из действительности, а концовка возвращает их обратно. Она шутливо подчеркивает, что сказка – вымысел.

От других прозаических жанров сказка отличается более развитой эстетической стороной. Эстетическое начало проявляется в идеализации положительных героев, и в ярком изображении "сказочного мира", и романтической окраске событий.

Сказки на Руси известны с древних времен. В древней письменности есть сюжеты, мотивы и образы, напоминающие сказочные. Рассказывание сказок – старый русский обычай. Еще в давние времена исполнение сказок было доступно каждому: и мужчинам, и женщинам, и детям, и взрослым. Были такие люди, которые берегли и развивали свое сказочное наследие. Они всегда пользовались уважением в народе.

В первой половине XVII века были записаны 10 сказок для английского путешественника Коллинга.

В XVIII веке появилось несколько сборников сказок, в которые включены произведения с характерными композиционными и стилистическими сказочными особенностями: "Сказка о цыгане"; "Сказка о воре Тимашке".

Важное значение получил общерусский сборник А.Н. Афанасьева "Народные русские сказки" (1855 - 1965): в него входят сказки, бытовавшие во многих краях России. Большая их часть записана для Афанасьева его ближайшими корреспондентами, из которых необходимо отметить В.И. Даля.

В конце XIX – в начале XX веков появляется целый ряд сборников сказок. Они дали представление о распространении произведений этого жанра, о его состоянии, выдвинули новые принципы собирания и издания. Первым таким сборником была книга Д.Н. Садовникова "Сказки и предания Самарского края" (1884 г.). В ней были помещены 124 произведения, причем 72 записаны только от одного сказочника А. Новопольцева. Вслед за этим появляются богатые собрания сказок: "Севеные сказки", "Великорусские сказки Пермской губернии" (1914 г.). Тексты сопровождаются пояснениями и указателями.

После Октябрьской революции собирание сказок приняло организованные формы: его вели научные институты и высшие учебные заведения. Они продолжают эту работу и сейчас.

Выделилось два типа сборников: областные и индивидуальные. К областным сборникам относятся "Сказки и предания Северного края", записанные И.В. Карнауховой (1934 г.), "Сказки Красноярского края" – собранные М.В. Красноженовой.

В русских сказках богатство никогда не имело собственной ценности, и богатый никогда не был добрым, честным и порядочным человеком. Богатство имело значение как средство достижения других целей и теряло это значение, когда важнейшие жизненные ценности были достигнуты. В связи с этим, богатство в русских сказках никогда не зарабатывалось трудом: оно случайно приходило (с помощью сказочных помощников – Сивки-Бурки, Конька-Горбунка…) и часто случайно уходило.

Образы русской сказки прозрачны и противоречивы. Всякие попытки использовать образ сказочного героя как образа человека приводят исследователей к мысли о существовании в народной сказке противоречия – победы героя-дурачка, "низкого героя". Это противоречие преодолевается, если рассматривать простоту "дурачка", как символ всего того, что чуждо христианской морали и осуждение ею: жадность, хитрость, корысть. Простота героя помогает ему поверить в чудо, отдаться его магии, ведь только при этом условии власть чудесного возможна.

Еще одна важная особенность народной духовной жизни находит свое отражение в народных сказках – соборность. Труд выступает не как повинность, а как праздник. Соборность – единство дела, мысли, чувства – противостоит в русских сказках эгоизму, жадности, всему тому, что делает жизнь серой, скучной, прозаической. Все русские сказки, олицетворяющие радость труда, кончаются одной и той же присказкой: "Тут на радостях все они вместе в пляс-то и пустились…".

Материалы по педагогике:

Планирование учебного процесса по физической культуре
Успех учебного процесса по физической культуре во многом зависит от того, насколько продуманно составлено и как выполняется перспективное планирование учебной работы в целом и на конкретных уроках в частности. В основе перспективного планирования лежат документы, которые должны быть у каждого учите...

Периодизация дошкольного возраста
Объектом исследования дошкольной педагогики является ребенок в период от рождения до семи лет. Развитие личности в этот отрезок жизни проходит многогранные изменения, в связи с чем возникла необходимость выделить определенные этапы и их закономерности. В науке проблемой периодизации дошкольного воз...

Результаты работы по обогащению словаря детей старшего дошкольного возраста
В задания была включена дополнительно лексика из букварей. Анализ данных позволяет сделать выводы о качественных изменениях в лексическом развитии детей: при объяснении значений слов чаще стали давать определения близкие к словарным, количество определений по несущественным признакам уменьшилось; д...

Страница 1

В фольклористике существует два «типа» определения сказки как жанра. Первый «тип» представлен определением.М.Соколова: «Под народной сказкой в широком смысле этого слова мы разумеем устно-поэтический рассказ фантастического, авантюрно-новеллистического и бытового характера». На наш взгляд, это определение не раскрывает специфические особенности жанра сказки, а лишь дает описание, перечисляющее разновидности сказки. Под такое определение вполне подойдут и сказ, и легенда, и быличка, и предание, и даже простой рассказ бытового характера.

Исследователи с давних времен стремились сузить определение и точнее охарактеризовать сказку. Так возник второй тип определений сказки. Родоначальником суженных определений можно считать К.С. Аксакова. Он обобщил в своем суждении ходячие представления о сказке и отличие ее от песен. Он писал: «Между сказками и песнями, по нашему мнению, лежит резкая черта. Сказка и песня различны изначала. Это различие установил сам народ, и нам всего лучше прямо принять то разделение, которое он сделал своей литературе. «Сказка-складка (вымысел), а песня-быль», - говорил народ, и слова его имеют смысл глубокий, который объясняется, как скоро обратим внимание на песню и сказку».

По мнению К.С. Аксакова, вымысел повлиял на содержание сказок, на изображение места действия на них, на характеры действующих лиц: «В сказке очень сознательно рассказчик нарушает все пределы времени и пространства, говорит о тридесятом царстве, о небывалых странах и всяких диковинках». Вплоть до наших времен повторяют на разные лады это определение: «Подчеркнутая, сознательная установка на вымысел – основная черта сказки как жанра».

Главный недостаток этого определения в том, что он не содержит социальной, жизненной характеристики сказочного вымысла. Что же касается самой «установки на вымысел», то такая установка есть и в других фольклорных жанрах. Существенным дополнением к распространенным определениям сказки должно стать указанием на особый характер и жизненное назначение самого вымысла в сказках. Надо охарактеризовать вымысел с точки зрения его отношения к реальности, исторического происхождения и идейно-художественных функций произведений.

Фантастика сознательно представляет вещи и явлений непохожими на те, которые мы привыкли видеть в жизни. Смещение реального плана в воспроизведении действительности оправдано назначением фантастического вымысла как особого приема поэтизации или нарочитого снижения воспроизводимого жизненного явления.

Без ответа на вопросы: Каково отношение сказки к реальности? Как складывался вымысел исторически? Какими художественными свойствами обладает фантастика народных сказок? – невозможно дать определение жанра сказки.

Сказочная фантастика создана творческими усилиями народа, и выявление социально-исторических и художественных оснований сказочной фантастики оказывается плодотворным только в том случае, когда во внимание принято массовое народное происхождение сказок. В фантастике, как в зеркале, отразились жизнь народа и его характер. Через сказку перед нами раскрывается тысячелетняя самобытная история народа. Фантастика сказок имела реальное жизненное основание, и ее конкретные формы складывались в самой тесной связи с действительностью. Большие изменения в жизни народа неизбежно приводили к изменению содержания фантастических образов и их форм. Раз возникнув, сказочный вымысел развивался в связи со всей совокупностью существующих народных представлений и понятий, не однажды подвергаясь новой и новой переработке. Генезис сказочной фантастики и характер тех изменений, которые испытывал фантастический образ на протяжении веков, объясняют природу всех важных свойств народных сказок.

Прочие статьи:

Учебник истории в работе учителя истории
Беседы с учителями, собственный педагогический опыт, особенно трудности начального этапа работы в средней школе показывают, что в среде учителей существует определённая недооценка возможностей использования учебника как при подготовке к уроку, так и на самом уроке истории, что позволило бы избежать...

Основные факторы, влияющие на развитие человека
Развитие человека - это процесс становления и формирования его личности под влиянием внешних и внутренних, управляемых и неуправляемых факторов. Развитие представляет собой процесс физического, умственного и нравственного роста человека и охватывает все количественные и качественные изменения врожд...

Учебник истории в подготовке учителя к уроку. Педагогический замысел и учебник истории
“Важнейшим составным звеном деятельности учителя является предварительное осмысление предстоящей деятельности и её результатов. Это осмысление получило название педагогического замысла. Именно он позволяет дать самый общий, предварительный ответ на вопросы: что делать, для чего делать, как делать? ...

Изучая давно исчезнувшие культуры, рассматривая памятники народного творчества, которые дошли до нас, ученые заметили, что у всех народов земного шара есть рассказы о неких фантастических персонажах и всяких чудесах. Но так как эти рассказы считались вымыслом, художественной фантазией, то они стали называться мифологией, а каждый отдельный такой рассказ получил название мифа, что в переводе с греческого означает не что иное, как слово.

Сейчас уже достоверно установлено, что мифологическая стадия существовала в культурном развитии каждого народа. Ведь мифы подменяли собой литературу и историю, а также служили примером подрастающему поколению, а подражание определенной мифологии давала человеку чувство единства с другими людьми.

Именно мифы, в которых рассказывалось о богах и других божественных героях давали людям образцы поведения. Модели, которые прошли проверку временем, помогли многим народам выжить, превратившись затем в моральные нормы.

Ученые-филологи еще в 19 веке начали сравнивать мифы, какие были у народов разных стран и пришли к однозначному выводу, что их тематика не отличалась большим разнообразием. К примеру, почти у всех народов есть мифические рассказы о происхождении земли и неба, о культурных предках и о различных катаклизмах в природе. Это могло означать, что люди, которые принадлежали к разным культурам, размышляли о мире и о себе весьма похожим образом, что в свою очередь указывало на общие предпосылки для взаимопонимания и общения.

Общие понятия о сказке

Ученые сказку толкуют по-разному. Одни из них характеризуют сказочный вымысел как оторванный от реальности , другие же пытаются понять, каким образом в сказочной фантазии преломляется отношение сказочников к действительности, которая их окружает. У сказки существует не только много толкований, но и много определений. Так ряд ученых, занимающихся фольклором, сказкой называли каждый устный рассказ. Другие же считали, что сказка содержит занимательный, но не лишенный фантастики вымысел. Но одно, несомненно, сказка является прекрасным творением искусства, так как с необычной щедростью в сказках воплощены сокровища разговорной речи простого народа.

В сказках присутствует беспредельное воображение и выдумка , которая внушает уверенность в победе над злыми силами. Сказки не знают непоправимых несчастий и бед. Они советуют не мириться со злом, а вступать с ним в борьбу, осуждают наживу, корысть и жадность, учат добру и справедливости. Сказки наполнены чудесами, особенно сказки волшебные.

Таким образом, сказки представляют собой устные художественные повествования прозаического характера с содержанием, которое требует при изображении реальности фантастических приемов.

Фантастика сказок

Фантастика сказок создается коллективными усилиями народа. В ней как в зеркале находит свое отражение его жизнь. Именно благодаря сказкам раскрывается многовековая история народа.

Сказочная фантастика имеет под собой реальное основание, так как любое изменение в жизни народа обязательно приводит к изменению фантастических образов, присутствующих в той или иной сказке. Сказочный вымысел, возникнув однажды, развивается в связи с существующими представлениями народа и их понятий, подвергаясь затем новой переработке, а изменения на протяжении столетий объясняют особенности того или иного вымысла, который положен в основу сказок.

Разновидности сказок

Сказки бывают о животных, волшебные и сказки-новеллы. У каждой такой разновидности имеются не только свои особенности, но и ряд весьма специфических черт, которые отличают каждую разновидность сказок одну от другой. Сложились эти черты в результате творчества народа, его художественной практики, складывающейся на протяжении нескольких веков.

Значение сказок

Сказки никогда не отличались голословной фантазией. Воспроизведение в сказках реальности всегда сочеталась с мыслью ее авторов. Поэтому и сегодня, в век технического прогресса сказка по-прежнему нужна людям. Ведь человеческая душа, как и в давние времена, открыта для очарований и чем ошеломительнее технические открытия, тем сильнее человеческие чувства, которые утверждают людей в величии жизни и бесконечности ее красоты.

Сходство между сказкой и мифом

Итак, что же объединяет между собой сказку и миф? Ученые-филологи при сравнении сказки и мифа пришли к выводу, что как сказка, так и миф созданы народом , у тех и других присутствует какой-либо сюжет с фантастическим уклоном и выдуманные герои. Но на этом, пожалуй, сходство и заканчивается.

Отличие сказки от мифа

Наравне со сходством существуют и различия между сказкой и мифом, которые заключаются в следующем:

1. Сказка является вымыслом, а миф реальностью. Иначе говоря, миф все одушевляет и стремится во всякой человеческой практике обязательно найти магию.
2. В сказке рассказывается о какой-либо истории с точки зрения отдельной личности или личностей, а вот в мифе рассматриваются события глобального масштаба. Например, о происхождении земли и неба, о культурных предках и о различных катаклизмах в природе.
3. Сказка учит, как поступать в той или иной ситуации, а в мифе рассказывается об устройстве целого мира.
4. Только сказку можно считать искусством художественного слова. Миф не относится целиком к искусству, он интересен лишь передачей реальности.
5. Сказка в отличие от мифов может иметь авторство.

Жанр сказки возник в незапамятные времена. Он свидетельствует о гениальной способности народа создать единый гармоничный образ мира, связав в нем все сущее – небо и землю, человека и природу, жизнь и смерть. Видимо, сказочный жанр оказался так жизнеспособен потому, что прекрасно подходит для выражения и сохранения фундаментальных человеческих истин, основ человеческого бытия. Сколько человечество помнит себя, столько оно рассказывает детям сказки. Однако не так просто определить, что же это такое – сказка. «Словесные произведения, созданные иногда в видах развлечения, иногда с целью дидактической, но большей частью без всякой цели, как естественное выражение литературной потребности»4. Самые древние сказки обнаруживают сюжетную связь с первобытными мифами, ритуалами, обрядами, племенными обычаями. Совершенно очевидно, например, что миф был предшественником волшебной сказки о браке с заколдованным существом, сбросившим затем звериную оболочку и принявшем человеческий облик, сказки о чудесной жене, которая дарит своему избраннику удачу в делах, охоте, но покидает его из-за какого-либо запрета. Наиболее распространенные сказки о детях, попавших во власть злого духа, чудовища, колдуна и спасшихся благодаря находчивости одного из них, сказки об убийстве могучего змея, Дракона воспроизводят мотивы определенных обрядов древних людей. Дифференциация мифов происходила по мере усложнения религиозных систем и поэтических фольклорных жанров. Например, от архаических мифов о первопредках – культурных героях – путь идет к сказке. Происхождение сказки из мифа не вызывает сомнения. Многочисленные тотемические мифы и особенно мифологические анекдоты наиболее ярко просматриваются в сказках о животных. Мифологическое происхождение бросается в глаза и в универсально распространенных сюжетах волшебной сказки о браке с чудесным «тотемным» существом, временно сбросившим звериную оболочку.

Источником мировых сказочных сюжетов является древнеиндийский сборник притч о животных «Панчатантра», или «Пятикнижие», в котором в форме сказок изложены наставления, как вести себя и управлять государством. С Востока сказки распространились сначала в Персию, которая была тесными узами связана с Индией, иудеями, сирийцами и многими семитскими племенами, а оттуда уже сказки пришли в Европу.

В сказочном эпосе различаются три жанровые разновидности: сказки о животных, бытовые и волшебные. У каждого народа есть свои сказки. В них отражается жизнь народа, его отношение к окружающему миру и его мечты. Это общая черта для сказок всех народов мира, но находит она свое выражение в сказках каждого народа по-разному.

Сказки о животных особенно характерны для народов Индии, Африки, Америки, Австралии и Полинезии. Сказки эти архаичны. Они связаны с мифами – в них можно найти объяснение происхождения животных и трав, самого сотворения мира. Они появились на свет из мифов, которые, постепенно утрачивая объяснительные моменты, связь с культом предков и тотемизмом, превращались в сказки.

Давным-давно животные и люди жили вместе. Домашние животные жили под одной крышей со своими хозяевами. Даже охотники и их жертвы относились друг к другу с уважением. Ловушки не ставились и нож не обнажался без почтительных слов в адрес тех созданий, которые отдавали жизнь, чтобы снабдить двуногих собратьев пищей. Звери и люди знали привычки друг друга и даже говорили на одном языке, забытом теперь. Животные часто были героями старых легенд и сказок.

В джунглях Индии, вдали от торговых путей, храмов и городов, жили лесные жители; они сохранили очень старые предания о мире, животных и людях, населяющих его. Характер, заложенный в каждое животное при его создании, и результат первых встреч навсегда установили форму отношений между людьми и животными. В старых легендах сказано, что земля и все, что на ней находится, была создана неким высшим существом по имени Сингбонга. После того как он слепил землю и бросил в нее семена всех растений и деревьев, он захотел создать многочисленные племена живых существ. Он начал с прародителей всех лошадей. Высушив его, он приступил к сотворению людей. Разминая влажную глину, он вылепил фигурки мужчин и женщин и оставил их сохнуть на ночь. Но лошадь испугалась, что люди, появившись на земле, вскоре подчинят ее своей воле и будут ездить верхом. И тогда под покровом ночи лошадь втоптала мягкие фигурки в землю, так что Сингбонга наутро обнаружил, что его работа испорчена. Он вновь принялся за дело и сделал сначала фигурку собаки, а затем людей. На этот раз он положил их сохнуть так, чтобы они обдувались ветром. С наступлением ночи собака совсем высохла, и тогда ветер вдохнул в нее жизнь. Но фигурки людей все еще были влажными, и Сингбонга поставил собаку охранять их. Ночью опять пришла лошадь, чтобы уничтожить своих врагов. Собака принялась рычать и прыгать вокруг людей и тем самым прогнала лошадь. Когда Сингбонга пришел на следующий день, фигурки уже высохли и были целы. Тогда волшебник вдохнул в них жизнь. Так была создана человеческая раса, а его отношения с лошадьми и собаками определились на веки вечные5

Со временем многие представители животного мира стали воплощать определенные качества, этот вид сказки приобрел иносказательный смысл, а образы животных стали средством морального поучения. В них утверждается торжество добра над злом, ума над грубой силой, снисходительно прощается плутовство и хитрость.

Сказки невелики по объему, просты по композиции. Большая роль часто отводится диалогу, повторяемости одного и того же эпизода. Часто это эпизод встречи главного героя с другими персонажами. В некоторых сказках эпизоды повторяются с нарастанием, цепевидно, благополучно разрешаясь в итоге.

Гиена кормила своих детей вот как: собирала в лесу кости и приносила им. Только придет ночь, отправляется Гиена на добычу, а с рассветом бежит домой с костями. Как-то раз ушла Гиена в лес, а Шакал забрался в пещеру, где сидели дети одни. Завел он со щенками разговор и спрашивает, каких зовут. Каждый назвал свое имя.

А меня зовут Всех-Вас, - говорит Шакал.

Услыхал Шакал, что Гиена возвращается, спрятался. Вернулась Гиена, принесла детям мяса. Щенки, как всегда спросили:

Для кого это мясо?

Для всех вас, - сказала Гиена.

Ночь пришла, опять побежала Гиена в лес. Она и не приметила, что Шакал в пещере. Только Гиена из пещеры. вылезает Шакал из угла, говорит щенкам:

Меня зовут Всех-Вас. Отдайте мне мясо, ведь оно - для меня. Вы слыхали, как ваша мать сказала: для Всех-Вас!

Правда, так. – ответили дети и отдали мясо Шакалу.

Сожрал он его, не оставил ни крошки. А дети только зубами пощелкали. Спрятался Шакал снова.

Так и пошло, день за днем. Вернется Гиена с добычи, принесет костей или мяса и скажет:

Вот, принесла для всех вас.

Уйдет Гиена опять, заберет Шакал мясо и кости, сожрет. А дети Гиены все сидят и голодают. Много времени прошло, ничего не примечала Гиена. Шакал отъелся на жирном мясе, на сладких костях. Случилось раз, сказала Гиена детям:

Ну-ка, выходите на свет!

Вышли детеныши из норы. Увидела Гиена, что все они тощие, кожа да кости. Хоть один был бы в теле!

Куда же вы мясо девали, что я вам таскала? – спросила Гиена.

Его съел Всех-Вас! – отвечали щенки.

Кто ж такой этот Всех-Вас? – спросила Гиена.

Так зовут Шакала, - сказали щенки.

Где ж этот Шакал?

Да там, в норе, - отвечали щенки.

Сунула Гиена морду в нору, увидала Шакала, кричит:

Пошел вон отсюда, обманщик! Конец теперь твоему обману!

Ладно, - говорит Шакал, - сейчас вылезу.

Высунул он из норы свои уши и говорит Гиене:

Вот мои туфли, возьми-ка их, а там и я выйду.

Зла была Гиена, как схватит уши, как швырнет их в сторону, и не приметила, что вместе с ними вылетел из норы Всех-Вас. Стоит Гиена у норы, дожидается, чтобы вылез Шакал.

«Вот, - думает, - сейчас разорву его!»

А шакал у нее уж за спиной.

Оборотись, Гиена, вот он я, домой бегу!

И пустился прочь. Гиена – за ним. Шакал только крикнул: « Раз, два, три! Раз, два, три!» - и пропал, не догнала его Гиена.

Защелкала Гиена зубами, оглянулась на тощих Щенков и говорит:

Дай срок, с тобой посчитаюсь, обманщик!6

Сказки Востока разительно отличаются от сказок народов Африки, Америки и Полинезии. Они увлекательны и загадочны – с одной стороны, сюжеты очень похожи на европейские, с другой – действие происходит в неведомой и таинственной Азии. «Характерная черта сказочного эпоса основных народов Азии заключается в том, что он рос в условиях тесных взаимосвязей с культурами этих народов, которые еще в древности и средневековье создали удивительное искусство: архитектуру и скульптуру, оригинальную живопись, развитую музыку и театр…Сказочный фольклор не только был одним из истоков формирования литературы, но на протяжении многих веков ее развития обогащал своими образами и сюжетами творчество писателей и поэтов… Сказочники и сами, приобщаясь к письменной культуре, находились под ее обаянием, немало заимствовали из нее… Сказки народов Азии следует рассматривать как часть их древней, многовековой, развитой культуры».7

Большую роль в понимании восточных сказок играет религиозная нравственность народов Азии. В сказках мы видим отражение ислама, буддизма, конфуцианства и даосизма. Благодаря синкретизму верований в восточных сказках был сформирован особый пантеизм богов.

Брама творил. Полный радости, полный веселья, он мыслил и грезил. И только мысль родилась в его божественной голове, она сейчас же воплощалась на земле. Поднимались горы с вершинами, покрытыми снегом, который сверкал на солнце, как серебро, осыпанное брильянтами. Земля покрывалась цветами и ковром изумрудной травы. Вырастали кудрявые рощи, леса, и из их чащи выпрыгивали полосатые тигры, пятнистые леопарды. Змеи, сверкавшие всеми цветами радуги, вились вокруг деревьев. И птицы пели мысли Брамы. Когда Брама улыбался, из лесов выходили неуклюжие, важны, огромные слоны, и проворные обезьяны начинали с визгом прыгать, кувыркаться, ломаться среди ветвей. Из земли били ключи прозрачной, как кристалл, воды. С веселым шумом по долинам неслись реки и, с криком превращаясь в алмазную пыль, спрыгивали с утесов в пропасть. И все это – горы, долины, цветы, водопады, - все было воплотившимися на земле грезами Брамы.

Опьяненный творчеством, Брама воскликнул:

Как все прекрасно! Но я хочу совершенства!

И в тот же миг на поляну, пестревшую цветами, из чащи лиан, навстречу друг другу, вышли два прекрасных существа. Они были красивее, чем все, что было создано до сих пор. Мужчина и женщина. Линиями их тела залюбовался сам Брама, а их мерцавшие неземным светом глаза с восторгом, с любовью, со страстью встретились взглядами. И руки связали их объятиями. Они были хороши, как греза молодого бога – Брамы. Все любовались ими. Птицы гремели гимны в чаще листвы, воспевая их красоту. Звери смотрели на них из-за кустов, из-за деревьев, любуясь ими, полные восторга. Цветы посылали им свой аромат, как привет. И все ожило на земле с появлением прекрасных существ. Громче зазвенели хоры птиц, благоуханнее запахли цветы, горячее стали лучи солнца. А когда на землю спустилась ночь, на небо высыпали мириады любопытных звезд полюбоваться людьми. И Брама радостно смеялся, как творец, создание которого вызвало всеобщий восторг.

Вишну спал. Как спят боги, которым не о чем думать, они все знают. Для которых нет тревог, потому что нет будущего, потому что они видят все впереди. Но не спал мрачный, суровый, черный Шиву. Бог огня, словно спаленный стихией, которой он повелевал. Грозный и завистливый, смотрел он на творения Брамы и толкнул спящего Вишну:

Проснись, бог! – сказал он мрачно. – Конец твоему покою! Твоему торжеству! Твоему совершенству! Теперь уж не нам будет воздавать хвалу вся природа. Не мы совершенство, а люди, последнее творение Брамы. Взгляни, как все поклоняется им, как все восторгается ими, - ими, в которых нет ни одного недостатка! Браме было мало создать храм – природу. Он создал еще и бога этому храму – людей. Зачем теперь мы?!

И взволнованный словами Шиву, Вишну смотрел спросонья, мрачно и недовольно, на последнее творение Брамы.

Мы должны помешать Браме создать новых богов! – сказал Шиву. – Он лишит власти себя и нас, не должно быть на земле совершенства! Тогда будет упразднено небо!

Не должно! – тихо подтвердил Вишну.

Как прекрасно последнее создание твоей творческой мысли! Поистине, оно превосходит все, что грезилось тебе до сих пор. Я полон восторга. Позволь же и мне одарить этих богов земли, этих созданных тобою людей! Позволь мне еще украсить их совершенство и наградить их таким даром, какого никто не имеет на земле!

Брама взглянул на него спокойно и ясно и сказал:

Шиву улыбнулся злою улыбкой и подарил людям дар слова. Разверзлись молчавшие до сих пор уста, и все мысли их полились по языку. Минуту они с восторгом слушали друг друга. Через минуту заспорили. К вечеру ненавидели, утром презирали друг друга. Мужчина рвал на себе волосы и в отчаянии кричал:

Как она глупа! Как она глупа!

Женщина рыдала и затыкала уши:

Как он груб!

Они кричали друг другу:

Молчи! Молчи!

И, наконец, кинулись друг на друга со сжатыми кулаками, с глазами, горевшими ненавистью. Над ними звонко хохотали птицы. Презрительно улыбались звери. Больше никому не приходило в голову любоваться, восторгаться ими. Глупость больше не была скрыта – и фонтаном била из их уст. Брама в ужасе глядел на них:

Какие глупые мысли гнездятся в их головах! Зачем, зачем они показывают их наружу? Зачем, зачем они говорят?!

И Шиву, радостно улыбаясь, сказал Вишну:

Теперь засни! Будь спокоен! Безумная затея Брамы разрушена навсегда! Нет совершенства на земле! Пусть говорят его люди!

И Вишну спокойно заснул.

Так дан был человеку дар слова, сделавший его самым несносным из животных.8

Простота композиции, краткость, диалогичность сближают сказки о животных с другим видом – бытовыми сказками. Эти сказки высмеивают жадность, глупость. В сказке непременно торжествует истина. Каждый шаг героя ведет его к цели, к финальному успеху. За ошибки приходится расплачиваться, а, расплатившись, герой снова получает право на удачу. В таком движении сказочного вымысла выражена существенная черта мировосприятия народа – твердая вера в справедливость. Сказка старается научить ребенка оценивать главные качества героя и никогда не прибегает к психологическому усложнению. Чаще всего персонаж воплощает какое-нибудь одно качество. Персонажи в сказке контрастны, что и определяет сюжет. Строится она обычно по принципу цепной композиции, каждый повтор усиливает напряженность, дает возможность еще раз пережить яркий эпизод.

Волшебные сказки, пожалуй, наиболее интересные и таинственные среди остальных. Сюжеты добывания (похищения) диковинок, эликсиров, чудесных предметов, безусловно, восходят к мифам о культурных героях. Сказки о посещении «иных миров» для освобождения находящихся там пленниц напоминают мифы и легенды о странствовании шаманов или колдунов за душой больного или умершего. В сказке о поисках лекарства для больного отца слиты оба мотива. Популярными и достаточно распространенными являются сказки о группе детей, попавших во власть людоеда и спасшихся благодаря находчивости одного из них, или об убийстве могучего змея. Эти сюжеты воспроизводят мотивы, специфичные для посвятительных обрядов. 9

Так как через обряд инициации и другие переходные ритуалы проходил каждый человек, то сказка с ее интересом к судьбе личности широко использует мифологические мотивы, связанные с ритуалами посвящения. Эти мотивы становятся основными этапами на пути героя, символами его героичности. Специфические особенности мифологического мышления и первобытные фетишистские, тотемические, анемистические и магические представления во многом определяют своеобразие сказочной фантастики, саму жанровую форму сказки.

Основными ступенями перехода мифа в сказку можно назвать следующие: разрушение ритуальности и сакральности передачи информации, ослабление строгой веры в истинность мифических «событий», развитие сознательной выдумки, потеря этнографической конкретности, замена мифических героев обыкновенными людьми, мифического времени – сказочно-неопределенным, ослабление или потеря этиологичности, перенесение внимания с коллективных судеб на индивидуальные, с космических проблем на социальные. С этими ступенями связано появление новых сюжетов и некоторых структурных ограничений в сказке.

Отмена специальных ограничений на рассказывание мифов, обращение к слушателям «непосвященным» (женщинам и детям) повлекли за собой изменение процесса рассказывания и развитие развлекательного момента. Из тотемических мифов устранялась священная информация о мифических маршрутах тотемных предков, но усиливалось внимание к «семейным» отношениям тотемных предков, их ссорам и дракам, к различным авантюрным моментам, что позволяло использовать свободное варьирование, то есть выдумку.

В древнейших сказочных сюжетах фантастика также этнографична, как и в мифах, но в классической европейской волшебной сказке фантастичность отрывается от конкретных народных верований, и создается очень условная поэтическая «мифология» сказки. Наиболее значительным, пожалуй, является разрушение «мифологического» времени действия, то есть вводится неопределенное «сказочное» время и место действия, а, значит, происходит отказ от этиологичности содержания. Этиологичность концентрируется в определенной мифической концовке. Концовка сказки постепенно превращается в своеобразный привесок и постепенно вытесняется в сказках о животных «моралью», а в волшебных сказках – стилистическими формулами, намекавшими на недостоверность, выдуманность рассказа. По мере того, как миф переходил в сказку, уменьшался масштаб повествования, интерес переносится на личную судьбу героя. В сказке добываются предметы и достигаются цели – не элементы природы и культуры, а пища, женщины и чудесные предметы, составляющие благополучие героя. В мифе описывается первоначальное возникновение мира, в сказке же перераспределяются блага, добываемые героем или для себя, или для своей семьи. Если мифический герой похищает огонь или приносит воду от первоначальных хранителей, создавая космический элемент, то герой волшебной сказки похищает живую воду для излечения больного отца или добывает огонь для своего очага. Преданность сына равно противостоит этиологизму окружающего мира.10

Сказочные герои могут иметь божественных родителей, чудесное происхождение, сохранять реликтовые тотемические черты, но, в отличие от мифа, не являются полубогами. В европейских сказках иногда встречается мотив «чудесного» рождения, но чаще всего высокое происхождение героя имеет социальные корни. Расхождение с мифическими традициями проявляется и в специальном выдвижении, акцентировании социальной обездоленности, гонимости, униженности. Сказочный герой не имеет магических сил, как мифический герой. Эти силы он должен приобрести в результате инициации, шаманства, особого покровительства духов. В более поздних сказках чудесные силы вообще отрываются от героя и действуют вместо него.

Целый ряд сказочных мотивов – башмачок Золушки, запекание кольца в пирог, ряжение невесты в шкуру зверя, «мнимая невеста» - в основе своей несут ритуальность и обрядовость. Традиционно волшебная сказка имеет одну и ту же мифологическую структуру в виде цепи потерь и приобретений неких ценностей. Жесткая структура складывается из двух или трех испытаний героя. Первое испытание (предварительное) представляет собой проверку поведения, знания правил и ведет к получению чудесного средства, с помощью которого изгоняется беда («лихо») в основном, втором, испытании. Третья ступень – испытание на идентификацию (выясняется, кто совершил подвиг, после чего происходит посрамление соперников и самозванцев). Обязательным бывает счастливый финал – женитьба и получение «полцарства».

Многие сюжеты европейских и восточных волшебных сказок послужили основой авторским сказкам. Народная и литературная сказка сложились в разное время на различной культурно-исторической основе. Чудо, фантастика, вымысел, как отличительные признаки всех жанров народной сказки, обусловлены определенными стадиями развития национальной психологии и общественного сознания. Особенности поэтики фольклора (в первую очередь народной сказки) таковы, что передать их средствами других видов искусства фактически невозможно. Исследователь Т.В.Цивьян отмечает следующее: «Сказка признается одним из наиболее доступных для восприятия видов художественных текстов. Сказка проста, сказка является первым сюжетным чтением. (…) Простота сказки для восприятия не опровергает ее принципиальной семантической сложности, а свидетельствует лишь о том, что человек обладает соответствующим механизмом для ее освоения»11.

Именно это и определило особые свойства и качества сказок литературных. Авторская сказка становится одним из видов литературы, передает универсальные свойства устного фольклорного вида литературными средствами.

«Нет, сказка не пустая складка,

в ней, как и вообще во всех созданиях целого народа,

не могло быть и в самом деле нет, ни нарочно сочиненной лжи,

ни намеренного уклонения от действительного мира»

А.Н. Афанасьев

Сказка – один из основных и самых любимых видов народного устного поэтического творчества. Она живёт в устном исполнении и в книге, её любят и дети, и взрослые, в городе и в деревне. В безбрежном море народной прозы, среди преданий, легенд, рассказов о леших и водяных, всевозможных фантастических «историй» мы безошибочно узнаем сказки.

Учёные по-разному толковали сказку. Одни из них стремились охарактеризовать сказочный вымысел как независимый от реальности, а другие желали понять, как в фантазии сказок преломилось отношение народных рассказчиков к окружающей действительности. Считать ли сказкой вообще любой фантастический рассказ или выделять в устной народной прозе и другие её виды – не сказочную прозу? Как понимать фантастический вымысел, без которого не обходится ни одна сказка? Каково происхождение сказки? Вот главные проблемы, которые издавна волновали и волнуют учёных.

Для моего исследования очень важно понять, что такое сказка, и проанализировать это явление не просто руководствуясь поэтическим чутьем, но с научной точки зрения изучить и понять суть этого глубокого слова, постараться выявить его происхождение. Для этого нам необходимо проанализировать огромный пласт информации.

Изучению сказки посвящено большое количество научных трудов, один перечень названий которых мог бы занять целый том. В этой главе я не преследую цель дать подробное изложение истории изучения сказки, моя задача – раскрыть основные определения понятия сказка и выявить основные проблемы в её изучении.

В первой трети XIX века научная литература о сказке была не слишком богата. Помимо того, что трудов издавалось мало, библиографические сводки показывали следующую картину: больше всего издавалось текстов, довольно много было работ по частным вопросам и сравнительно мало трудов общего характера. Если же они и были, то в большинстве случаев имели не строго исследовательский, а философско-дилетантский характер. Они напоминали труды эрудированных натурфилософов XVIII века, тогда как люди нуждались в точных наблюдениях, анализах и выводах. Вот как характеризовал это положение профессор М. Сперанский: «Не останавливаясь на полученных выводах, научное народоведение продолжает разыскания, считая собранный материал всё ещё недостаточным для общего построения. Таким образом, наука опять обращается к собиранию материала и к обработке этого материала в интересах будущих поколений, а каковы будут эти обобщения, и когда мы их будем в состоянии сделать – неизвестно» (62, с. 400).

В чем же причина этого бессилия, этого тупика, в который в 20-е годы прошлого века уткнулась наука о сказке? Сперанский винит в этом недостаточность материала. Но с тех пор, как писались приведенные строки, прошло очень много лет. За это время окончен капитальный труд И. Больте и Г. Поливки, озаглавленный «Примечания к сказкам братьев Гримм». Здесь под каждую сказку этого сборника подведены варианты со всего мира. Последний том заканчивается библиографией, где приведены источники, т.е. все известные авторам сборники сказок и другие материалы, содержащие сказки. Перечень этот охватывает около 1200 названий. Правда, среди материалов есть и случайные, мелкие материалы, но есть и крупнейшие сборники, как «Тысяча и одна ночь» или сборник Афанасьева с его 400 текстами. Но это еще не всё. К примеру, до II Мировой войны в Германии издавалась энциклопедия сказки «Handworterbuch des Marchens», в которую вошло несколько томов, но война прервала это начинание.

В России еще в эпоху СССР в Институте русской литературы (Пушкинский дом) существовал отдел, который издавал ежегодник «Русский фольклор». Также, Отделом устного народно-поэтического творчества издавалась библиография русского фольклора.

В то же время, огромное количество сказочного материала ещё не издано, частью даже не описано. Оно хранится в архивах различных учреждений и у частных лиц. Специалисту некоторые из этих собраний доступны.

Какое же количество сказок имеется в нашем распоряжении вообще? Много ли таких исследователей, которые охватили хотя бы только один печатный материал? Изучен ли вопрос происхождения сказок? Говорить сейчас, что «собранного материала всё ещё недостаточно», совершенно не приходится. В настоящее время дело не в количестве материала. Дело в ином – в методах и заинтересованности изучения. Это огромный труд, до конца, к сожалению, не исследованный.

В то время как физико-математические науки обладают стройной классификацией, единой терминологией, принятой специальными съездами, методикой, совершенствовавшейся преемственностью от учителей к ученикам, у нас всего этого нет. Пестрота и красочное многообразие сказочного материала приводят к тому, что чёткость, точность в постановке и решении вопросов достигается с большой трудностью. Даже такая простая с первого взгляда задача, как выявление понятия и происхождения сказки – оказывается одним из трудных моментов на пути её изучения.

При переходе к изучению понятия сказки надо учесть, что она исследуется нами в пределах национальных и языковых границ. Мы возьмём только русскую народную сказку, но при этом необходимо понимать, что её изучение в полном объёме возможно только на сравнительном материале сказок всего земного шара.

Будет излишним приводить все существующие изыскания в определении общего понятия сказки и её происхождения: их такое множество, для их разбора пришлось бы написать отдельную книгу. Я рассмотрю лишь некоторые из них. Проанализируем мнения разных исследователей и учёных, которые занимались вопросом изучения русской народной сказки.

Свои размышления по определению сказки и попытке отличить от других жанров фольклора изложил более ста пятидесяти лет назад К.С. Аксаков. Говоря о различии между сказками и былинами, он писал: «Между сказками и песнями, по нашему мнению, лежит резкая черта. Сказка и песня различны изначала. Это различие установил сам народ, и нам всего лучше принять то разделение, которое он сделал в своей литературе. Сказка – складка (вымысел), а песня – быль, говорит народ, и слова его имеют смысл глубокий, который объясняется, как скоро обратим внимание на песню и сказку» (3, № 153).

По мнению Аксакова, вымысел повлиял и на содержание, и на изображение места действия в них, и на характер действующих лиц. Своё понимание сказки Аксаков уточнял такими суждениями: «В сказке очень сознательно рассказчик нарушает все пределы времени и пространства, говорит о тридесятом царстве, о небывалых странах и всяких диковинках» (там же). По мнению Аксакова, для сказок характерен вымысел, причём сознательный.

Не все учёные разделяли позиции определения сказки как вымысла. Известный фольклорист А.Н. Афанасьев говорил: «Сказка – складка, песня – быль, – говорила старая пословица, стараясь провести резкую границу между эпосом сказочным и эпосом историческим. Извращая действительный смысл этой пословицы, принимали сказку за чистую ложь, за поэтический обман, имеющий единою целью занять свободный досуг небывалыми и невозможными вымыслами. Несостоятельность такого воззрения уже давно бросалась в глаза». Афанасьев не допускал мысли, что «пустая складка» могла сохраняться у народа в продолжение целого ряда веков и на огромной протяженности страны, удерживая и повторяя «одни и те же представления»: «Что творится произволом ничем не сдерживаемой фантазии, то не в состоянии произвести такого полного согласия и не могло бы уцелеть в такой свежести; творчество не остановилось бы на скучном, тождественном повторении одних и тех же чудес, а стало бы выдумывать новые» (9, Т. III, с. 381-391). Афанасьев сделал следующий вывод: «Нет, сказка не пустая складка, в ней, как и вообще во всех созданиях целого народа, не могло быть, и в самом деле нет ни нарочно сочиненной лжи, ни намеренного уклонения от действительного мира». По моему мнению, Афанасьев был прав, так как он исходил из особого, мифологического понимания генезиса сказки.

Важно отметить известного академика А.Н. Веселовского, труды которого о сказке составляют целый том. Несмотря на это, он ни разу не дал своего определения сказки.

Полезно вспомнить определение сказки, данное в 20-х годах прошлого века П.Н. Сакулиным: «Сказка по преимуществу есть устная беллетристика ирреального склада» (57, ч.1, с. 65).

Ряд исследователей фольклора сказкой называли всё, что «сказывалось». Академик Ю.М. Соколов писал: «Под народной сказкой в широком смысле этого слова мы разумеем устно-поэтический рассказ фантастического, авантюрно-новеллистического и бытового характера» (61). Брат ученого, профессор Б.М. Соколов, тоже считал, что сказкой следует называть «всякий устный рассказ». Оба исследователя утверждали, что сказки включают в себя «целый ряд особых жанров и видов» и что каждый из них можно рассматривать «особо». Ю.М. Соколов считал нужным перечислить все разновидности сказок, а Б.М. Соколов указал на их занимательность: по его мнению, сказки – это рассказы, сообщаемые «в целях занимательности» (там же).

Известный советский фольклорист А.И. Никифоров в основу определения сказки заимствовал признаки сказочного повествования, положенные Аксаковым. Он писал: «Сказки (нем. marchen, англ. tale, франц. conte, итал. fiaba, серб.-хорв. pripovijetka, болг. приказка, чешск. pohadka, польск. bajka, белор. и укр. казка, байка, у русских до XVII в. баснь, байка) – это устные рассказы, бытующие в народе с целью развлечения, имеющие содержанием необычные в бытовом смысле события (фантастические, чудесные или житейские) и отличающиеся специальными композиционно-стилистическим построением» (37, с. 7). Поясняя смысл своего определения, Никифоров указывал на три существенных признака сказки: первый признак – целеустановка на развлечение слушателей; второй признак современной сказки – необычное в бытовом плане содержание; третий признак – особая форма её построения. Однако ещё важно учесть, что Никифоров утверждал о существовании некой односторонности определений сказки. Он относил своё определение только к современным сказкам.

Выдающийся русский советский фольклорист, один из основоположников современной теории текста В.Я. Пропп в своей книге «Русская сказка» подробно анализирует и выделяет основные определения сказки. Он приходит к выводу что определение, данное Н. Никифоровым, наиболее точно и полно отображает понятие сказка. Именно оно легло в основу его работы в целом. Вот что он пишет:

«Совокупность исторически сложившихся художественных приемов может быть названа поэтикой, и мы бы сейчас сказали, что фольклорные жанры определяются специфической для них поэтикой. Так получается первичное, самое общее определение: сказка есть рассказ (genus proximum - ближайший род), отличающийся от всех других видов повествования специфичностью своей поэтики. Это определение, сделанное по всем правилам логики, всё же не вполне раскрывает сущность сказки и требует дальнейших дополнений. Определяя сказку через её поэтику, мы одно неизвестное определяем через другое, так как эта поэтика ещё недостаточно изучена. Понятие «поэтика» также допускает различные толкования, различное понимание. Тем не менее, важен сам принцип. Если поэтика ещё недостаточно изучена, то это вопрос времени, а не принципиальное затруднение» (43, с. 22-25).

В.Я. Пропп очень подробно анализирует и выводит основные признаки понятия сказка: «Сказка, народная сказка есть повествовательный фольклорный жанр. Он характеризуется своей формой бытования. Это рассказ, передаваемый из поколения в поколение только путём устной передачи. Этим бытование народной сказки отличается от бытования искусственной, или литературной сказки, которая передается путём письма и чтения и не меняется. Литературная сказка, как и другие литературные произведения, может попасть в орбиту народного обращения, начать курсировать, давать варианты, передаваться из уст в уста, и в таком случае она подлежит изучению фольклориста. Таков первый признак народной сказки, ещё не специфический для неё, но такой, который необходимо выделить и подчеркнуть. Сказка характеризуется как рассказ, т.е. она принадлежит к повествовательным жанрам. Этот признак также ещё не является решающим, так как имеются и другие повествовательные жанры (былина, баллада), которые не относятся к сказкам. Как уже указывалось, само слово «сказка» обозначает нечто рассказываемое. Это значит, что народ воспринимает сказку как повествовательный жанр по преимуществу» (там же).

По мнению известного фольклориста, искусствоведа, кандидата филологических наук Н.М. Ведерниковой, народные сказки достаточно сложный жанр, но, несмотря на всю их многоуровневость, они обладают едиными качествами, ярко отличающими их от других жанров: «Народные сказки, как мы уже отмечали, жанр сложный, включающий в себя произведения, различные по происхождению, содержанию, стилю. Достаточно сравнить между собой такие известные сказки, как «Кащей Бессмертный», «Поп и работник», «Лиса и волк», чтобы это стало очевидным. Деление сказок на волшебно-фантастические, о животных и бытовые в известной мере определяют внутрижанровые различия, однако существует множество сказок переходного типа» (10, с. 19). Несмотря на разнообразие сюжетов и стилей, сказки обладают теми общими и существенными свойствами, которые отличают их от всех других произведений фольклора и позволяют характеризовать как единый жанр.

Были и есть учёные, утверждающие, что определённого понятия этому термину дать невозможно. К примеру, известный зарубежный ученый Х. Хонти писал: «Одностороннее определение всем известного понятия является, собственно говоря, излишним, каждый знает, что такое сказка, и может чутьём отграничить её от так называемых родственных жанров – народного предания, легенды и анекдотов» (68, p/3).

По мнению советской исследовательницы, сказковеда Э.В. Померанцевой, народные сказки очень знакомы всем, но в науке нет единого определения этого жанра, не говоря уже о единой или хотя бы сходной терминологии и классификации материала в исследованиях, указателях, учебных пособиях. «Словом «сказка» мы называем и нравоучительные рассказы о животных, и полные чудес волшебные сказки, и замысловатые авантюрные повести, и сатирические анекдоты» (45). Она выделяет определение, которое по её мнению наиболее полно и точно отображает суть сказки: «Народная сказка (казка, байка, побасенка) – эпическое устное художественное произведение, преимущественно прозаическое, волшебное, авантюрного или бытового характера с установкой на вымысел. Последний признак отличает сказку от других жанров устной прозы: сказа, предания и былички, т.е. от рассказов, преподносимых рассказчиком слушателям как повествование о действительно имевших место событиях, как бы маловероятны и фантастичны». В книге «Русская народная сказка» она пишет: «Подчёркнутая сознательная установка на вымысел – основная черта сказки как жанра» (10).

В.П. Аникин в монографии о сказке пишет: «Сказки – это коллективно созданные и коллективно хранимые народом устные художественные эпические повествования в прозе с таким нравственно-эпическим, социально-политическим и общественно-бытовым содержанием, которое по самой своей основе требует полного или частичного использования приёмов неправдоподобного изображения действительности и в силу этого прибегает к фантастическому вымыслу, разнообразные и традиционные формы которого, не повторяясь больше ни в каком другом жанре фольклора, складывались на протяжении веков в тесной связи со всем укладом народной жизни и находились в первоначальной связи с мифологией» (4, с. 21).

Обратимся к толкованию определения сказки из словаря Ожегова (интернет-ресурс № 1):

«Сказка – 1) повествовательное, обычно народно-поэтическое произведение о вымышленных лицах и событиях, преимущественно с участием волшебных, фантастических сил; 2) список лиц, подлежащих обложению подушной податью. Ревизские сказки (составлявшиеся при ревизии)».

В словаре Ушакова определение понятия сказка характеризуется как повествовательное произведение устного народного творчества о вымышленных событиях (интернет-ресурс № 2).

Если обратимся к первым собраниям и издателям сказок XVIII–XIX вв., мы можем наблюдать даже по одним названиям, что большинство издателей понимают сказку как нечто нереальное, фантастическое, служащее для развлечения народа. В XVIII и XIX столетиях сказки включались в сборники с характерными названиями: «Пересмешник, или Словенские сказки» М. Чулкова (1766-1768), «Весёлая старушка, забавница детей, рассказывающая старинные были и небыли» П. Тимофеева (1790), «Деревенская забавная старушка, по вечерам рассказывающая простонародные весёлые сказочки» (1804), «Собрание простонародных русских сказок, служащих увеселением и забавою любителям простого слова» (1790-1796).

Об особенностях сказок и их свойствах сказано в «Истории русской словесности» А.Д. Галахова, в главе о сказке, написанной П.П. Морозовым: «Самые разнообразные явления обоготворённой природы и общественной жизни изображаются в сказке в форме фантастического вымысла, изукрашенного всевозможными чудесами. Это обилие чудесного, небывалого, невозможного составляет в сказке характеристический элемент, отличающий её от других видов народного творчества, вследствие чего народ и назвал её «складка» (16, с. 142).

В ряде дореволюционных общих трудов по народной словесности и учебных пособий роль вымысла особо подчеркивается при определении жанра сказки. «Отличительную черту сказки, – говорил И. Порфирьев, – составляет вымысел, и не такой, какой обыкновенно бывает, например, в романах или повестях нового времени, но фантастический, т.е. в сказках часто изображаются такие лица и предметы, каких совершенно нет в действительности, или же действительно существующие лица и предметы представляются с такими свойствами, какими они в действительности не обладают» (39, с. 148).

В учебнике «Русское народное поэтическое творчество» под народной сказкой понимается «эпическое устное художественное произведение, преимущественно прозаического, волшебного, авантюрного или бытового характера, с установкой на вымысел» (55, с. 295).

В курсе лекций В.И. Чичерова «Русское народное творчество» можно выявить определение: «Выдвигая для определения сказки как основные признаки художественность и своеобразие её содержания и формы, можно принять следующее определение сказки: под народной сказкой понимаются устные повествовательные художественные произведения волшебного, авантюрного или бытового характера с установкой на вымысел, рассказываемые в воспитательных или развлекательных целях» (66, с. 276).

Большинство учёных, исследователей, по-видимому, исходили из того, что сказка всегда содержит занимательный фантастический вымысел, независимо от того, какой характер свойственен повествованию: будет ли это легендарная, волшебная, авантюрно-новеллистическая или бытовая сказка.

Проанализировав все вышеизложенные определения понятию сказка, непроизвольно задаешься вопросом, правильны ли они? «Пустая складка», «целеустановка на развлечение», «вымышленный вздор», «сознательная установка на вымысел», «устная беллетристика ирреального склада», «нарочитая поэтическая выдумка». Достаточно ли этого для определения понятия сказка?

В своей книге «Русская народная сказка» В.П. Аникин пишет: «Было время, когда в истину сказочных повествований верили также непоколебимо, как мы верим сегодня историко-документальному рассказу и очерку. В своё время Н.А. Добролюбов писал: «Верили ли, например, в народе в ту разумность отношений между зверями, какая высказывается во многих сказках? Думают ли сказочники и их слушатели о действительном существовании чудного тридесятого царства, с его жемчужными дворцами, кисельными берегами и т.д.? Или же, напротив, всё это у них не проходит в глубину сердца, не овладевает воображением и рассудком, а так себе, говорится для красы слова и пропускаются мимо ушей? Подобные вопросы тысячами рождаются в голове при чтении народных сказок, и только живой ответ на них даст возможность принять народные сказания за одно из средств для определения той степени развития, на которой находится народ» (5, с. 11-12). Не решаясь дать одностороннего ответа, Добролюбов отмечал: «Без сомнения, ответы должны быть весьма разнообразны для разных случаев и разных местностей. Здесь верят в одно и не верят в другое; тут рассуждают больше, там – меньше; в одном месте верование тусклее и холоднее, чем в другом; для одних уже превращается в забаву то, что для других служит предметом серьезного любопытства и даже уважения и страха» (Там же).

Как замечает Аникин, суждения Добролюбова убеждают нас в том, что даже в середине XIX в. многие сказки не отличались «установкой на вымысел» в том смысле, в котором о вымысле говорится во многих определениях сказок. В реальность многих сказочных историй верили.

Особенно важно для моего исследования выделить это утверждение Аникина, основанное на мнении Добролюбова. Именно здесь Аникин, один из немногих, наряду с известным собирателем Афанасьевым, сумел высказать и подтвердить многочисленными фактами, что сказка есть не пустой вымысел и таким образом подвергнуть сомнению уже достаточно давно сложившееся мнение о том, что любая сказка есть пустая складка и основывается в основном на поэтическом вымысле.

В подтверждение вышесказанного, Н.В. Новиков в своей книге «Образы восточнославянской волшебной сказки» привёл огромное количество свидетельствразличных собирателей фольклора, которые признали факт «веры в языческое чудесное», что подтверждает веру людей во многое из того, что происходило в сказках, и, следовательно, опровергает определение сказки как вымысла. Однако, как замечает Новиков, большинство сказочников сказку считали вымыслом, но это качество, «верят или не верят рассказчик и его слушатели в реальную возможность сказочных чудес, не может быть сочтено определяющим для сказки. Сказка независимо от этого обстоятельства остается сказкой» (38, с. 14).

На основе проведенного анализа основных изысканий исследователей по проблеме выявления определения понятия «сказка», я пришла к выводу, что исчерпывающего определения сказки как жанра до сих пор отечественными учёными не дано. Но, несмотря на многообразие различных мнений в определении понятия «сказка», я бы хотела выделить определение, данное В.П. Аникиным, который, по моему мнению, наиболее полно и точно сумел выразить, что есть сказка.

Вопрос определения понятия «сказка» напрямую связан с выявлением её происхождения – это следующий важный момент на пути её изучения.