Николай сысоев плохо пишет о войсках нквд. Как Феликс стал «железным» - MAMLAS — ЖЖ

Донбасс к концу 30-х годов стал одним из самых промышленно развитых регионов европейской части Советского Союза. Богатая полезными ископаемыми, особенно коксующимся углем, область явилась центром тяжелого машиностроения всесоюзного значения. Здесь же было построено много предприятий оборонного значения, безопасность жизнедеятельности которых перед войной обеспечивали части 71-й бригады войск НКВД по охране особо важных предприятий промышленности. Героическая оборона Донбасса 1941–1942 годов, к сожалению, оказалась для историков в некой конъюнктурно-идеологической тени. Ведь гитлеровцам все же удалось с большими для него потерями овладеть этим важным промышленным регионом. Но есть события, о которых обязательно нужно знать, помнить и гордиться.

НИ ШАГУ НАЗАД

Свидетельствует архивный документ – поблекшая от времени запись в историческом формуляре 176-го полка войск НКВД по охране особо важных предприятий промышленности: «21.11.41 г. в Военгородке (Дебальцево) тов. Боровенский, будучи военкомом батальона, с небольшой группой бойцов в 42 чел. в течение 10 часов героически отражал атаку противника до двух батальонов и нанес чувствительный урон в живой силе и огневых средствах».

Павел Боровенский. Фото 1940 года
Кто-то из нынешних скептиков, прочитав эти строки, возможно, скажет, подумаешь там, всего-то десяток часов… Но, согласитесь, эти 10 часов под непрерывным огнем, разрывами снарядов и урагана смерти надо было выстоять! К тому же горстка бойцов все это время сдерживала до двух батальонов пехоты противника – а это не менее 1000 вооруженных до зубов, обученных и вышколенных гитлеровских солдат. Истинный и непререкаемый подвиг!

Кто же он, этот бесстрашный «тов. Боровенский»?

Мужественному военкому было всего-то около 22 лет от роду. Уроженец исконно казачьей слободки Евсуг, что на Луганщине, Павел Романович Боровенский родился в самый разгар Гражданской – в «боевом 18-м». После установления мирной жизни окончил сельскохозяйственную школу, успел поработать на конезаводе, затем по комсомольской путевке оказался в милиции. Работа сельским участковым закалила характер юноши, дала определенный жизненный и профессиональный опыт, столь необходимый для службы в войсках НКВД.

В 1938-м Павел Боровенский – красноармеец 88-го отдельного батальона войск НКВД с дислокацией в промышленном городке Рубежный. Воинская часть охраняла важные объекты – Южный завод по производству тротила и других взрывчатых веществ и Северо-Донецкую ГРЭС в Лисичанске. В 40-м Боровенский оканчивает военно-политические курсы с присвоением специального звания «младший политрук», что соответствовало лейтенанту.

На второй день войны на базе батальона разворачивается 176-й полк, вошедший в состав вновь сформированной 71-й бригады войск НКВД, принявшей под охрану все оборонные промышленные предприятия Донбасса. А младший политрук, как тогда говаривали, становится полковым «комсомольским вожаком» – секретарем бюро ВЛКСМ 176-го полка.

В ноябре-декабре 1941-го развернулись ожесточенные бои за Донбасс. Гитлеровское командование бросило сюда огромные силы – 52-ю итальянскую дивизию «Торино» и усиленную группировку войск генерала пехоты фон Шведлера, состоявшую из пяти-шести дивизий. Противнику удается овладеть Дебальцевом. Тогда в помощь войскам 12-й армии, которой поставлена задача – во что бы то ни стало выбить немцев из города, направляют практически в полном составе 71-ю бригаду войск НКВД, реорганизованную в стрелковую. Боровенский шел в бой уже в должности военкома одного из батальонов своего полка.

Воины-чекисты четыре раза штурмовали важнейший железнодорожный узел и выбили отчаянно сопротивлявшегося врага с большими для него потерями. Однако гитлеровцы, стремясь любой ценой взять реванш, неустанно бросали в бой свежие силы. На одном из направлений все их атаки останавливал губительный огонь, который велся из большого здания с толстыми кирпичными стенами бывшего военного городка.

Как оказалось, в строении, словно в неприступной цитадели, закрепилась та самая небольшая группа бойцов численностью 42 человека под командованием Павла Боровенского. Противник, невзирая на большие утраты в живой силе, продолжал, словно раненый зверь, кидаться под пули бесстрашного гарнизона. Фашистам удалось подтянуть несколько пушек и прямой наводкой открыть огонь по зданию.

Тогда Боровенский отправил на крышу пулеметчиков с целью уничтожить орудийные расчеты. Огневая дуэль продолжалась еще несколько часов. Но фашистам все-таки удалось проникнуть на первый этаж и изнутри поджечь дом с непробиваемыми стенами. Тогда бойцы-чекисты сосредоточились на втором этаже и продолжили поливать гитлеровцем градом пуль и забрасывать их гранатами. Однако силы были слишком не равны, у бесстрашного гарнизона заканчивались боеприпасы. Среди защитников появились убитые и раненые, вражеская пуля сразила комиссара. Последние его слова, обращенные к подчиненным, были: «Ни шагу назад!»

Оставшиеся в живых бойцы, получив приказ оставить полуразрушенное здание, под покровом ночи вынесли убитых и раненых и доложили своему командованию, как храбро сражался и как геройски погиб их военком.

Подвиг младшего политрука Павла Боровенского был оценен очень высоко: приказом войскам Южного фронта от 20 февраля 1942 года его посмертно удостоили высшей награды СССР – орденом Ленина!

По данным Центрального архива Министерства обороны РФ, однополчане похоронили Павла Боровенского в братской могиле на центральной площади Дебальцево…

ВМЕСТЕ… НАВЕЧНО

У этого полка удивительная и невероятная история. В его списки (факт исключительный и аналогов не имеет) навечно зачислена семейная пара – муж-комбат и жена-санинструктор, павшие смертью храбрых в ожесточенных боях за Донбасс.

В боевых порядках полка также отважно сражался с ненавистным врагом необычный пулеметный расчет: отец и сын – шахтеры. Ну а боевое знамя части после расформирования не одно десятилетие являлось главной реликвией Музея донецкой милиции.

На оборонительных рубежах Донбасса самоотверженно отражал натиск гитлеровцев еще один полк 71-й бригады войск НКВД – 175-й. Сформирован он был также на третий день войны на базе 73-го (г. Сталино) и 87-го (г. Горловка) отдельных батальонов войск НКВД. Задача – охрана (до эвакуации оборудования на восток страны) важнейших предприятий оборонного значения в городах Сталино (Донецк) – завод № 144 по снаряжению авиабомб и снарядов, Горловке – завод № 64 – производство взрывчатых веществ, Славянске – завод «Красный химик», обеспечивавший армию химпрепаратами, а также Зуевской ГРЭС. Большинство личного состава полка составляли бывшие шахтеры и рабочие местных предприятий.

И уже в октябре 1941-го полк, усиленный сотрудниками УНКВД по Запорожской, Днепропетровской, Сталинской областей, а также кавалерийским эскадроном донецкой милиции, вошел в состав действующей армии.

Когда командир 1-го батальона старший лейтенант Василий Комардин сообщил жене Зое, что убывает на фронт защищать родной Донбасс, супруга категорично заявила: «Еду с тобой!» Все уговоры эвакуироваться в тыл с женами комсостава решительно отвергались. Тогда Зою Комардину зачислили санинструктором одной из рот полка.

В ожесточенном бою с гитлеровцами 22 ноября 1941 года в районе Матвеева Кургана полк понес существенные потери. Санинструктор Комардина, вытащившая с поля боя не один десяток раненых бойцов, получила смертельное ранение осколком фашистский мины. Комбат Василий Комардин, похоронив любимую жену в поселке Цимлянка, на могиле поклялся жестоко отомстить врагу за ее смерть.

…В начале декабря 41-го полк по приказу командования перешел в решительное наступление на Дебальцево. Батальон Комардина в сражениях всегда был первым не только по номеру, но и по несгибаемому «донбасскому» духу бойцов и командиров, беспощадно громивших врага. В стремительной атаке 1 декабря батальон захватил командный пункт противника и обратил в бегство отборные подразделения дивизии СС «Викинг». Но вражеская пуля настигла отважного комбата. На последнем издыхании он напутствовал боевых товарищей словами: «Вперед… преследуйте врага… не останавливаетесь…» Только на восемь дней пережил свою любимую жену старший лейтенант Комардин – но он заставил врага дорого заплатить за ее смерть!

Приказом командира 71-й бригады войск НКВД № 220 от 26 декабря 1941 года, подписанном в донбасском поселке Чернухино (что символично), в списки 175-го полка были навечно зачислены «геройски погибшие в борьбе с немецко-фашистскими оккупантами супруги Комардины» – муж-комбат и жена-медсестра. В приказе особо подчеркивалось: «Надо помнить и никогда не забывать о воинах-героях бригады… Будем вечно чтить память славных героев!»

Лучшим пулеметным расчетом 175-го чекистского полка считались отец и сын Труши, славившиеся среди бойцов своей неутомимостью и неустрашимостью, расчет всегда посылали на самые трудные участи и знали – не подведет. 22 декабря при наступлении на поселок Октябрьский первый номер расчета Лука Семенович погиб на поле брани как герой. Его сын Николай – второй номер – дал клятву отомстить фашистам за его смерть. В полковом боевом донесении говорилось: «Николай Труш в наступлении на пос. Октябрьский из своего пулемета много скосил фашистских гадов… В конце дня получил ранения в обе ноги, но не покинул поля боя…»

Обоих бесстрашных пулеметчиков по заслугам отметили высокими боевыми наградами – орденами Красного Знамени. Но Луку Семеновича Труша – посмертно. А сын – Николай Лукич, излечившись от ран, прошел всю войну, с фронта вернулся на родной Донбасс, не одно десятилетие проработал начальником Енакиевского городского узла связи. В 1973-м к его боевым наградам добавилась еще одна – орден «Знак Почета» – за трудовые достижения!

Впоследствии геройский полк воевал с фашистами в Ростовской области, на Кубани и Северном Кавказе. А в 1943 году он заслуженно стал «Краснознаменным»! Указом Президиума Верховного Совета СССР часть наградили орденом Красного Знамени «за образцовое выполнение боевых заданий командования на фронте борьбы с немецкими захватчиками и проявленное при этом доблесть и мужество»!

После войны полк, как и раньше, еще несколько лет охранял важные государственные объекты, а в 50-е его расформировали. Боевое знамя Краснознаменного полка по справедливости передали на вечное хранение в Музей истории донецкой милиции.

А затем наступили иные времена…

Сохранилась ли братская могила героических защитников Дебальцева 1941–1942 годов после известных событий 2015-го? А по сообщениям информагентств ДНР, еще в 2014-м Музей донецкой милиции разграбили одурманенные тлетворными идеями национализма украинские милиционеры. Тем не менее в 2016-м Музей МВД Донецкой народной республики (теперь он так называется) вновь воссоздали. Однако многие прежние (советские) ценные реликвии, к сожалению, утрачены безвозвратно…

Ровно 70 лет назад, 30 апреля 1945 года первым в Рейхстаг ворвался стрелковый батальон капитана Степана Неустроева, и над поверженным Берлином взвился красный победный флаг. Этот факт изветстен всем...

Рассказывает военный историк, полковник в отставке Николай Сысоев, член Союза писателей России.

Этот факт известен всем. Но мало кто знает, что «комбат Победы» после войны более десяти лет отдал службе в органах и войсках МВД СССР, дослужился до подполковника…

Автору этих строк, пожалуй, одному из немногих исследователей, довелось держать в руках подлинное личное дело легендарного комбата, хранившееся в одном из закрытых архивов. Из него стали известны все подробности того, где служил и какие должности занимал в послевоенные годы бывший фронтовик.

Сам же Степан Андреевич Неустроев о том непростом для него периоде жизни в своих воспоминаниях по разным причинам написал очень коротко – «служил в войсках (внутренних. – Н.С. ) до июня 1962 года». А в разномастных публикациях о комбате, гуляющих в интернет-пространстве, одни авторские версии: «после войны продолжал службу в органах МВД на Урале», «охранял атомный завод», и даже такое – «в мирное время служил в Магадане»!? А как же было на самом деле?

«…Капитан Неустроев при взятии Рейхстага действовал исключительно храбро, решительно, проявил воинскую доблесть и геройство. Его батальон первым ворвался в здание, закрепился в нём и в течение суток удерживал его.., умелым маневром с небольшой группой бойцов… заставил немцев уйти в подвалы. Под руководством капитана Неустроева был водружён над Рейхстагом красный флаг…», – это строки из подлинного наградного листа Степана Неустроева о представлении его к званию Героя Советского Союза от 6 мая 1945 года. Но Золотую Звезду комбат получит только спустя год – 8 мая 1946-го. Причина задержки весьма прозаическая – сначала высокого звания удостоили его непосредственных командиров…

Невероятно, но в конце войны «батяне»-комбату шёл всего лишь двадцать третий год. Однако выглядел он браво, несмотря на то, что был невысок ростом, рябоват, и, в общем-то, никак не подходил под стандарты былинного красавца-богатыря. Однако жилист, крепок. И не только телом, но и духом. Правда, имел слишком ершистый, прямолинейный характер, нередко правду-матку резал, невзирая на чины и звания, что начальству не всегда нравилось, а самому правдолюбу изрядно портило жизнь.

…В июне 1941-го девятнадцатилетнего Степана, токаря треста «Березовзолото», вызвали в военкомат и направили в Черкасское военное пехотное училище, только что передислоцированное в Свердловск. Курс обучения – ускоренный. Через полгода Неустроев – лейтенант и командир взвода пешей разведки стрелкового полка под Москвой. И сходу – в пекло. Вот как необстрелянный офицер запомнил свою первую атаку: «Я из этого боя помню одно: бежал вперёд почти в сплошном дыму разрывов. Резко пахло пороховой гарью. Справа и слева от меня падали люди... В том первом бою я мало что понял….».

Не заставило себя ждать и первое ранение – зазубренный осколок перебил два ребра и застрял в печени. Оказалось, на всю оставшуюся жизнь. При выписке из госпиталя ошарашили: «К строевой годен. Но для разведки не подходит».

В 1944-м Неустроев в погонах капитана оказался в 756-м стрелковом полку той самой 150-й Идрицкой дивизии, чей номер будет запечатлен на Знамени Победы. В её составе дошёл до Берлина. К тому времени грудь лихого комбата, как говаривали фронтовики, украшал целый иконостас – шесть боевых наград: ордена – Александра Невского, Красной Звезды, Отечественной войны I и II степеней и две медали – «За отвагу» и «За взятие Варшавы». Что касается боевых ранений, то их у бесстрашного офицера было пять, лишь на одну меньше чем наград…

30 апреля 1945-го солдаты батальона капитана Неустроева, ворвавшиеся в Рейхстаг, водрузили красное победное полотнище на фронтоне (заметим, не на куполе), накрепко привязав древко ремнями к одной из скульптурных композиций. После этого Неустроев, получивший звание майора и медали «За взятие Берлина» и «За победу над Германией в Великой Отечественной войне 1941–1945 гг.», продолжил службу в Группе Советских оккупационных войск в Германии (ГСОВГ).

Первый командующий ГСОВГ маршал Георгий Жуков, назначенный принимать Парад Победы на Красной Площади, вышел с инициативой доставить из Берлина штурмовой флаг, ставший Знаменем Победы, в Москву. На красном полотнище со звездой, серпом и молотом дополнительно сделали сокращенную надпись: «150 стр. ордена Кутузова II ст. Идрицк. див. 79 С.К. 3 У.А. 1 Б.Ф.». Сопровождали стяг на специально выделенном самолёте Степан Неустроев и ещё четыре участника штурма Рейхстага.

Открывать грандиозный парад на Красной площади планировалось прохождением расчёта со Знаменем Победы. Но знаменосец Неустроев и его ассистенты, на полях сражений так и не научившиеся красиво печатать шаг, на репетиции не впечатлили Жукова, и он решил Знамя на Красную Площадь не выносить. «Как в атаку идти, так Неустроев первый, а вот на парад – не гожусь», – с грустной иронией вспоминал позже капитан мысль, мелькнувшую тогда в его голове.

В середине 1946-го майор Неустроев, по-прежнему комбат, собрался поступать в Военную академию имени М.В. Фрунзе. Но медкомиссия «забраковала» его по состоянию здоровья, причина – пять ранений. Тогда Степан в сердцах пишет рапорт на увольнение и едет домой на Урал.

После короткого отдыха решил искать работу. Но единственная специальность токаря основательно подзабыта. А тут бывшие фронтовики, устроившиеся на службу в лагеря для немецких военнопленных, разбросанные по Уралу, зовут к себе: мол, и выслуга идёт, и паёк, да и оклады по тем временам неплохие. Неустроев, скрепя сердце (очень уж не хотелось лицезреть опять «этих фрицев») соглашается и считает это продолжением борьбы с фашизмом.

В его послужном списке появляются новые, непривычные для боевого офицера, наименования должностей и мест службы: начальник лаготделения Управления лагеря для военнопленных № 200 (Алапаевск) и начальник отделения КЭО лагеря для военнопленных № 531 (управление в Свердловске).

Немецкие военнопленные возводят цеха новых заводов, жилые дома для рабочих, прокладывают дороги и коммуникации. Глядя на этих жалких в поношенном обмундировании вояк, Неустроев вспоминал, каким потом и кровью приходилось ему со своим батальоном брать каждый рубеж противника, каждый гитлеровский укрепрайон, а сколько при этом он потерял боевых товарищей. Не говоря уж о Рейхстаге, который с безысходностью загнанного зверя отчаянно обороняли отборные эсэсовские подразделения.

К концу 1949-го, в связи с массовой репатриацией военнопленных в Германию, лагеря один за другим упразднили. Неустроева перевели на службу в систему исправительно-трудовых учреждений. Работать в «зонах», где сидят свои, для боевого офицера морально было гораздо сложнее, чем с немцами. Там, за «колючкой», были хоть и пленные, но всё ж таки враги, а здесь – как-никак наши…

А вот и правда о «службе в Магадане», откуда Неустроев, якобы «не сумевший вписаться в систему охранно-карательных органов», был откомандирован по собственному заявлению. На самом деле это было лишь длительной командировкой в Берлаг – Береговой лагерь, подчиненный «Дальстрою». Особый лагерь № 5, таково его наименование, создали в феврале 1948-го на Колыме, а управление разместили в бухте Нагаево. Отсюда и наименование – Береговой. Предназначение – содержание особо опасных военных и государственных преступников, осуждённых за реальный шпионаж, терроризм, организацию и проведение диверсий, и так далее.

Осенью 1948-го из лагерей Урала в Берлаг было решено отправить ярых украинских националистов-бандеровцев. В состав группы сопровождения этапа включили и майора Неустроева в качестве старшего оперуполномоченного. Командировка растянулась на четыре месяца…

1953 год… Смерть Сталина… Система ИТУ первой почувствовала намечавшиеся в стране перемены – пересмотры дел осуждённых и освобождения по амнистии. В мае того же года Неустроев во второй раз снимает погоны, его увольняют по сокращению штатов.

Он вновь без работы, а до пенсии ещё далеко. На сей раз, плюнув на всё, уехал в Свердловск, пошёл на местный машиностроительный завод Минхипрома и устроился простым слесарем. Подавляющее большинство напарников, такие же, как и он, фронтовики. Освоился быстро, получил пятый разряд. В 1957-м их цех досрочно выполнил план. Степана Андреевича и ещё несколько передовиков премировали бесплатными путёвками в санаторий, в Ялту. На обратном пути остановился в Москве. Навестил старых фронтовых друзей, с которыми не виделся почти двенадцать лет. И тут судьба сделала ещё один крутой вираж.

Кто-то из друзей-фронтовиков позвонил бывшему командиру 79-го стрелкового корпуса (в состав которого входила 150-я дивизия) С.Н. Перевёрткину и сообщил, что у них гостит однополчанин Неустроев, тот самый, что брал Рейхстаг. Перевёрткин, к тому времени генерал-полковник и первый заместитель «гражданского» министра внутренних дел СССР Н.П. Дудорова, тут же выслал машину с приказом немедленно доставить к нему Героя. Встреча закончилась тем, что генерал уговорил вернуться на военную службу, но правда, во внутренние войска. «Из Москвы, – вспоминал Степан Андреевич, – я приехал в Свердловск уже военным».

Части внутренних войск, в которых продолжил военную карьеру Неустроев, охраняли важные оборонные предприятия, на которых, как говаривали тогда, ковался «ракетно-ядерный щит» Родины. Служба чрезвычайно ответственная и, чего греха таить, довольно опасная для жизни и здоровья. Случись какая-либо нештатная ситуация, не приведи Господи, многим бы не поздоровилось. Поэтому на первом плане – самая высокая бдительность, строжайшая секретность, жесточайший пропускной режим, что и требовал от воинов дежурный комендант охраняемого объекта с Золотой звездой Героя. Слушались его и солдаты, и офицеры, как Бога, – беспрекословно: ведь он брал Рейхстаг! И этим всё сказано…

В 1959-м Неустроев получает звание подполковника и назначается заместителем командира 31-го отряда внутренней охраны (по военному, стало быть, замкомандира полка) в закрытом городке, под кодовым наименованием – «Свердловск-45».

В марте 1962-го Степан Андреевич в третий раз снимает погоны, – на сей раз увольняется в отставку по болезни с правом ношения военной формы одежды. Неустроев садится за собственные мемуары, в которых намеревается рассказать всю правду, пусть шершавую и горькую, о том, как брали Берлин. Степан Андреевич перебирается на жительство в Краснодар. И здесь же в местном книжном издательстве в 1974-м выходит небольшим тиражом его книжка «Путь к Рейхстагу». В ней – всё так, как было, как сама жизнь комбата Неустроева, прожитая, честно, сложно, полная чёрных и светлых дней, лихих испытаний, добытых дорогой ценой побед, горьких разочарований и безвозвратных потерь.

В 1995-м, к 50-летию Великой Победы, ему, как участнику войны и Герою Советского Союза, присвоили воинское звание «полковник запаса». А в феврале 1998-го Степана Андреевича пригласили в Севастополь моряки-черноморцы на празднование 23 февраля. Ветераны неофициально тогда отмечали 80-летие несуществующей Советской Армии и Военно-Морского флота. Хоть и болел, хоть и плохо себя чувствовал, но не таков фронтовик Неустроев, чтобы отсиживаться в этот праздник дома.

Однако поездка оказалась роковой. 26 февраля 1998 года сердце Героя не выдержало, и легендарный «комбат Победы» скоропостижно скончался… Похоронили ветерана на городском кладбище «Кальфа», на окраине Севастополя.

И по сей день на могилу этого легендарного человека приходят благодарные потомки с алыми гвоздиками. Кто-то молча постоит и задумается. А кто-то украдкой смахнёт набежавшую слезу. Вечная Вам память, товарищ комбат! Комбат Победы!

В СССР собственные красные дни в календаре были почти у всех, кто носил погоны: пограничников, танкистов, ракетчиков, моряков, летчиков, милиционеров, чекистов… И только военнослужащие внутренних войск оказались обделенными. Хотя солдаты правопорядка с буквами-близнецами «ВВ» на краповых погонах во все времена, независимо от политических катаклизмов, служили Отечеству верой и правдой.

Так сложилось, что советские пограничные и внутренние войска со дня их создания организационно находились в одном ведомстве – ВЧК-ОГПУ-НКВД, имели единое командование и общий руководящий орган – Главное управление пограничных и внутренних войск. Поэтому в 20–40-е годы прошлого века в День пограничника (до 1958-го этот праздник по инициативе Феликса Дзержинского отмечался 15 февраля) чествовали всех воинов-чекистов, не разделяя по цвету погон и фуражек.

В 1939-м произошло структурное разделение войск НКВД, у каждого вида появились самостоятельные руководящие органы – главные управления (в одном наркомате) пограничных, оперативных, конвойных и других. В 50-е годы размежевание пошло еще дальше: внутренние войска остались в системе МВД, пограничные же переподчинили созданному при Совете министров СССР Комитету государственной безопасности. А красный день «зеленых фуражек» перенесли на 28 мая – дату подписания Лениным в 1918 году Декрета об учреждении пограничной охраны в составе Наркомата финансов РСФСР. Так солдаты в краповых погонах остались без своего праздника.

Попытки его установления предпринимались неоднократно. Правда, сначала на отраслевом уровне. Первыми свой ведомственный праздник обрели воины-конвоиры. 15 июля 1939 года комдив Иван Масленников, заместитель Лаврентия Берия по руководству всеми подведомственными войсками, утвердил приказ: «Установить 20 апреля днем годовщины организации конвойных войск НКВД». В те времена замнаркома можно было бы обвинить в троцкизме, поскольку основанием для установления торжественной даты послужил приказ за подписью наркома по военным делам РСФСР Льва Троцкого от 20 апреля 1918 года о создании конвойной стражи республики, по сути – реорганизации «на новых, советских принципах» царской предшественницы, продолжавшей по инерции стеречь арестантов и при новой власти. Через три месяца была установлена еще одна ведомственная праздничная дата – День войск НКВД по охране железнодорожных сооружений. Стражи стальных магистралей отмечали свой праздник 4 декабря – в 1931-м этим числом Совнарком СССР принял постановление о возложении охраны стратегически важных железнодорожных объектов на внутренние войска. В ноябре того же года издается еще один приказ – «Об установлении дня годовщины организации войск НКВД СССР по охране особо важных предприятий промышленности». Его предписывалось отмечать 6 апреля.

В Великую Отечественную было не до торжественных мероприятий. Послевоенная реорганизация, сокращение и объединение разрозненных правоохранительных формирований в единые внутренние войска автоматически упразднили отраслевые праздники. Идея учреждения Дня войск правопорядка периодически возникала, но не находя поддержки в верхах, незаметно угасала.

Несколько безуспешных попыток пробить праздник предпринимались в 70–80-е годы. Инициаторами предлагались различные даты. Одни наиболее подходящей считали 18 марта 1918 года, когда было принято решение об объединении отрядов местных ЧК в Боевой отряд ВЧК. Другие – 28 мая 1919-го – число принятия постановления Совета рабочей и крестьянской обороны о сосредоточении всех формирований вспомогательного назначения под эгидой НКВД РСФСР и объединении их в войска внутренней охраны республики (ВОХР). Но первая дата показалась неубедительной, а вторая уже была занята пограничниками. В начале 90-х предлагалось отмечать праздник солдат правопорядка 20 октября. Аргументация была следующей: именно в этот день в 1991 году Борис Ельцин, тогда еще президент РСФСР, подписал указ «О передаче внутренних войск МВД СССР, дислоцирующихся на территории РСФСР, под юрисдикцию РСФСР». По счастью все справки с иррациональными предложениями положили в высоких инстанциях под сукно. При этом говорилось: есть 23 февраля – День Советской армии и Военно-морского флота, внутренние войска – составная часть Вооруженных Сил СССР, вот и отмечайте. Или празднуйте 10 ноября вместе с милицией…

По долгу службы мне посчастливилось заниматься историей внутренних войск на протяжении многих лет. И еще в конце 80-х меня заинтересовал вопрос, что же было вместо внутренних войск в царской России. Кто-то ведь обеспечивал, кроме тогда еще малоспособной полиции внутреннюю безопасность. Выяснилось: существовало эффективное для своего времени специальное воинское формирование с полицейскими функциями – внутренняя стража.

Основную информацию об Отдельном корпусе внутренней стражи удалось найти в Российском государственном военно-историческом архиве. Анализ материалов позволил установить довольно точную дату. С января по март 1811 года император Александр I несколькими указами преобразовал отдельные формирования, состоявшие в ведении местных гражданских властей, в военную внутреннюю стражу. 27 марта официально завершилось «развертывание по высочайшему повелению внутренних губернских батальонов трехротного состава» с задачей «охранение тишины и спокойствия». Возглавил стражу инициатор ее учреждения граф Евграф Комаровский – участник Итальянского и Швейцарского походов русских войск под командованием Александра Суворова и первый генерал-адъютант Александра I.

В 1911 году именно 27 марта торжественно отмечался вековой юбилей внутренней стражи, правопреемниками которой после военной реформы 1864-го оказались местные войска и конвойная стража.

Все эти выкладки позволили предположить, что праздничным днем для внутренних войск должно быть именно 27 марта. По совету коллег – военных журналистов – в преддверии 185-летия внутренней стражи подготовил соответствующий исторический очерк, который 4 января 1996 года под броской рубрикой «В календаре пока не значится» напечатала газета «Щит и меч».

На публикацию обратили внимание в Министерстве внутренних дел. В одном из интервью генерал армии Анатолий Куликов, возглавлявший тогда МВД, рассказал, что он тут же позвонил командованию войск и дал указание подготовить все надлежащие документы, в которых обосновать необходимость установления Дня внутренних войск именно 27 марта. Черновые материалы поручили подготовить мне как автору очерка и заместителю начальника Центрального музея внутренних войск по научной работе.

19 марта 1996 года Борис Ельцин подписал указ за № 394, который гласил: «Учитывая роль внутренних войск Министерства внутренних дел Российской Федерации в защите интересов личности, общества и государства от преступных и иных противоправных посягательств, постановляю: установить День внутренних войск Министерства внутренних дел Российской Федерации и отмечать его 27 марта».

Николай Сысоев , военный историк, полковник в отставке

Чем дольше отстаиваешь права, тем неприятнее осадок.

Из исторического формуляра отдельного танкового батальона ОМСДОН имени Ф. Дзержинского войск НКВД СССР: "С 1.08.1937 г. по 19.02.1938 г. в специальной оперативной командировке находился отряд, сформированный из военнослужащих батальона в составе 78 человек под командованием командира 1-го дивизиона капитана т. Хорькова" .

В 1996 году автору этих строк выпал случай встретиться и побеседовать с полковником в отставке Борисом Георгиевичем Князьковым. Этот невысокий, скромный пожилой мужчина с совсем негероической внешностью оказался человеком удивительной судьбы, участником той самой "специальной оперативной командировки", которую, по нынешним меркам, можно было бы назвать не иначе как "военным вторжением на территорию сопредельного государства" . Но в те времена были другие критерии и оценки этого события, которое под обязательством неразглашения военной тайны ее участниками, а затем и по привычке, многие десятилетия держалось в секрете.
Справка: Предшественник танковых формирований чекистской дивизии - автобронеотряд ВЦИК имени Я. Свердлова - был создан 24 февраля 1918 года по инициативе председателя ВЦИК. Предназначение - охрана советских лидеров от врага внутреннего. Своего рода правительственный "спецназ".
После смерти Я. Свердлова в 1919 году, отряд получает его имя и убывает на фронт, где в составе 1-й Конармии С. Буденного успешно сражается с деникинцами и белополяками. Затем "свердловцы" участвуют в разгроме антоновщины, в ликвидации других антисоветских бандформирований. Итог боевой деятельности в годы Гражданской войны - 99 орденов Красного Знамени на груди бойцов отряда.
В начале 1921 года автобронеотряд имени Свердлова переподчинили ВЧК. В следующем году он влился в состав отряда ОСНАЗ, а в 1924-м, был переформирован в автобронедивизион дивизии ОСНАЗ при коллегии ОГПУ СССР.
В 30-е годы бронетанковые подразделения дивизии то находились в составе мотострелковых полков, то сводились в самостоятельный бронетанковый полк. А в сентябре 37-го, после убытия сводной танковой роты под командованием капитана И. Хорькова в секретную командировку, на базе оставшихся бронетанковых подразделений был сформирован отдельный танковый батальон ОМСДОН имени Ф. Дзержинского.

В ИЮЛЕ 1937 года командиру Отдельной мотострелковой дивизии особого назначения имени Ф. Дзержинского войск НКВД комбригу П. Торощину поступило конфиденциальное указание: с соблюдением строжайшей секретности подготовить танковое подразделение для участия в "длительных учениях в условиях горного лагеря" . Место и время проведения "маневров" не оглашалось. Даже в Главном управлении пограничных и внутренних войск НКВД об истинной задаче танкистов-дзержинцев знали буквально единицы.
Для укомплектования подразделения требовалось отобрать лучших командиров и красноармейцев, не только отличников боевой и политической подготовки, умелых специалистов своего дела, но, что немаловажно, "преданных делу Ленина-Сталина", то есть политически благонадежных. Некоторые задавались вопросом: почему всего лишь для участия в каких-то "учениях" такой строгий отбор и необычайная конспирация? Но вслух его никто не высказывал, так как в чекистских войсках все были приучены беспрекословно выполнять приказ и лишних вопросов при этом не задавать.
Строгим критериям отбора кандидатов для участия в странных "учениях", по мнению командования, отвечал и лейтенант Борис Князьков, проходивший на тот момент службу в подмосковном Реутове в должности командира танкового взвода дивизии имени Ф. Дзержинского. Биографическая справка: Борис Георгиевич Князьков родился в 1914 году в семье крестьянина Смоленской губернии. После окончания семилетки уехал к родственникам в Москву с целью продолжить образование. В столице увлекся игрой в футбол, был приглашен в одну из команд спортобщества "Динамо" и зачислен воспитанником автобронедивизиона ОДОН имени Ф. Дзержинского войск ОГПУ. Проявил себя не только в спорте, но и в овладении боевой техникой. В 1931 году был направлен на учебу в одну из школ погранохраны и войск ОГПУ, после успешного окончания которой возвратился в дивизию имени Ф. Дзержинского.
ФОРМИРОВАНИЕ отдельной сводной танковой роты проходило в сжатые сроки. Ее боевой состав, даже по нынешним меркам, оказался довольно внушительным: три взвода по пять легких скоростных танков БТ-7, плюс танк этой же серии для командира роты, а также взвод разведки - это еще пять танков Т-38. Всего 21 танк - весьма мощный бронированный кулак, способный нанести сокрушительный удар не только по условному противнику.
Кроме того, в состав роты были включены передвижная ремонтная мастерская, автомобильная радиостанция с экипажем и саперный взвод. Также танкистам придавалось необходимое количество грузового автотранспорта - для перевозки личного состава, имущества, горюче-смазочных материалов и боезапаса.
Бронированное подразделение возглавил командир одного из танковых дивизионов капитан Илья Хорьков.

(Танкисты-дзержинцы на учениях. Справа - командир отдельного танкового батальона ОМСДОН войск НКВД майор И. Хорьков. 1941 год)

Из газетной заметки Н. Чугунова "Три ордена": "Илья Михайлович Хорьков - один из тех рабоче-крестьянских командиров, которых вырастила и воспитала большевистская партия, кто, не щадя своих сил и жизни, зорко охраняет завоевания Октябрьской социалистической революции ".
За идеологической риторикой газетной корреспонденции скрывался человек с солидным стажем военной службы и богатым боевым опытом. В рядах РККА будущий командир-танкист с 1918 года. Он отважно сражался за советскую власть с белогвардейцами. Затем, после окончания курсов краскомов, судьба забросила его в Среднюю Азию.
Здесь комзвода Хорьков участвовал в ликвидации многочисленных басмаческих банд. За боевые подвиги был удостоен ордена Красного Знамени Бухарской Народной Советской Республики. В 1933-м еще одна высокая награда - орден Красного Знамени, на сей раз - СССР. Лихие кавалеристы, пересаживаясь с коня на танк, первыми осваивали новую грозную боевую технику. Так орденоносец Хорьков стал танкистом.
1 сентября 1937 года танковая рота погрузилась в железнодорожный эшелон на станции Реутово и с соблюдением повышенной конспирации убыла "в неизвестном направлении". В одном из приказов по этому поводу особо подчеркивалось, что "погрузка частей, перевозка по железной дороге должны производиться с соблюдением строжайшей секретности" , а личный состав предупреждался о том, что в письмах на родину запрещается указывать "действия своих частей и подразделений, а также наименования местных населенных пунктов...". Спустя несколько дней перед взором бойцов раскинулись среднеазиатские пейзажи...

ПОД "БЕЛЫМ СОЛНЦЕМ" СИНЬЦЗЯНА
ЖЕЛЕЗНОДОРОЖНЫЙ эшелон оказался в Киргизии на станции Кант. Танкистам было объявлено, что они поступают в распоряжение полковника Н. Норейко, который возглавлял одну из двух особых групп войск - Нарынскую (название от места сосредоточения войск - города в Киргизии), группа уже перешла границу с Китаем и находилась в Синьцзяне. Позже участникам "учений" было объявлено, что они призваны "оказать интернациональную помощь компартии Китая в провинции Синьцзян" .
Но на самом деле все было гораздо сложнее. Здесь столкнулись геополитические интересы трех государств - СССР, Японии и Китая. В 1927 году национальная революция в Китае завершилась поражением. Власть перешла к гоминьдану - буржуазно-националистической партии во главе с Чан-Кай-Ши. Китайские коммунисты, которым Советский Союз помогал, вынуждены были уйти в глухие районы на так называемые "революционные опорные базы".
Власть в Синьцзяне, пользуясь слабым контролем гоминьдановского правительства, в 1933 году захватил Шен-Ши-Цай, который объявил себя дубанем (правителем) огромной территории. Не желая, подчинятся официальным властям, он ориентировался на "северного соседа" и даже вынашивал идею вступления в ВКП(б). Впрочем, еще в 1933 году по линии разведорганов советское правительство было проинформировано о том, что "коммунизм Шен-Ши-Цая и его искренность сомнительны, скорее всего являются дипломатическим ходом" . Но руководство СССР, опасаясь упрочения и в этом регионе власти гоминьдана или повторения маньчжурского сценария - создания марионеточного прояпонского государства типа Маньчжоу-го, сделало ставку на "дубаня" и продолжало оказывать ему военную помощь.

Однако большинство мусульманского населения - уйгуры и дунгане - систематически восставали против власти Шен-Ши-Цая. К примеру, в одной из разведсводок штаба Среднеазиатского военного округа особо подчеркивалось, что "положение Синьцзяна характеризуется враждебными отношениями двух военных группировок: урумчинского правительства и 36-й дунганской дивизии..." . Это соединение, как подчеркивалось в документе, "за время своего пребывания в Хотанском округе... основательно ограбило округ поборами и налогами ", чем вызвало недовольство среди местного населения, большинство которого составляют уйгуры, и способствовало усилению уйгурского национального движения, среди руководителей которого окрепла "идея создания независимого Уйгуристана" .
Что касается армии официального урумчинского (г. Урумчи - столица Синьцзяна) правительства, то она, по оценкам советской военной разведки, находилась в плачевном состоянии: обеспечение нищенское, казармы не оборудованы, постельные принадлежности отсутствовали, солдаты завшивлены, никакой организованной боевой подготовки не проводится.
В 1937 году вспыхнуло очередное восстание против дубаня, которое деморализованная армия подавить была не в состоянии. И Шен-Ши-Цай в очередной раз обратился за помощью к советскому правительству. Отказа, разумеется, не последовало...

"БРОНЕВОЙ УДАРНЫЙ..."
ПЕРЕД выступлением в поход через Памир танкистов переодели в "обмундирование особого заказа", которое более походило на одежду местного населения, - одинакового покроя халаты и шапки характерной формы. Так же были одеты и армия дубаня, и формирования повстанцев. Брать с собой в поход снаряжение с советской символикой категорически запрещалось.
Командир роты капитан Хорьков получил задачу: совершить марш по маршруту Кант - Рыбачье- Нарын. Далее - по высокогорному Туругартскому перевалу пересечь границу с Китаем и выйти на сопредельную территорию - в провинцию Синьцзян.

Справка: Проблема Синьцзяна, северо-западной провинции Китая, граничившего с Россией (затем с СССР), возникла в 70-е годы ХIХ века, когда местные мусульмане - уйгуры и дунгане - под руководством Якуб-бека фактически свергли китайскую власть на огромной территории и провозгласили образование собственного государства. В этой ситуации Цинская династия вынуждена была обратиться к России с просьбой о помощи. Александр II распорядился ввести в Синьцзян части русской армии и казачьи формирования, которые помогли китайским властям подавить уйгуро-дунганское восстание.

С очередной "головной болью" Синьцзяна столкнулось уже советское правительство. После окончания Гражданской войны на территории этого района укрылись несколько тысяч белогвардейцев генерала А. Дутова и Азиатской дивизии небезызвестного барона Р. Унгерна. Здесь также находили пристанище басмачи и крестьяне среднеазиатских советских республик, бежавшие от голода и коллективизации.

В конце 1933 года, в результате конфликта между Шен-Ши-Цаем и центральным гоминьдановским правительством Китая в Синьцзян вошли две китайские дивизии, большую часть личного состава которых составляли дунгане, положение дубаня стало критическим. Русский белогвардейский полк, состоявший на службе у Шен-Ши-Цая, с трудом удерживал столицу провинции - Урумчи. Дубань, ориентировавшийся на северного соседа, запросил у СССР военной помощи. В начале 1934-го группа войск РККА и ОГПУ перешла советско-китайскую границу и участвовала в подавлении восстания дунган. После чего сюда были назначены советские военные советники, один из которых - выпускник восточного факультета Военной академии им. М.В. Фрунзе П.С. Рыбалко, будущий маршал бронетанковых войск и дважды Герой Советского Союза. Однако волнения уйгур и дунган, основанные на недовольстве официальными властями и междоусобными противоречиями, продолжались.

Помначштаба отдельного танкового батальона ОМСДОН войск НКВД старший
лейтенант Б. Князьков с боевой наградой "За Синьцзян". 1940 год

Этим умело пользовались японские милитаристы, засылавшие в Синьцзян своих тайных эмиссаров. Провинция вполне могла повторить путь Маньчжурии, где японцами было создано марионеточное государство Маньчжоу-го. Такой поворот никак не устраивал СССР.

ПЕРЕХОД через горные кряжи на танках по неустроенным дорогам, по которым можно было проехать разве что только на арбе, был крайне опасен. Тем не менее Памирские горы были преодолены успешно, без особых происшествий.
Успеху прежде всего способствовала отличная подготовка механиков-водителей боевых машин. Они смогли провести по горным тропам танки, стальные гусеницы которых на гранитных камнях скользили, словно коньки на льду. Одно неосторожное движение, и тяжелая стальная машина может легко слететь в пропасть. Немалая заслуга в успешном преодолении высокогорного перевала принадлежала комсоставу. Распорядительность, четкие и умелые действия командиров, которые были всего лишь лейтенантами (но какими!), способствовали завершению этого, без преувеличения, поднебесного танкового броска.
К примеру, заместителем командира роты был старший лейтенант М. Кущанов, а командирами взводов молодые лейтенанты: первого - Б. Князьков, второго - Н. Коляко, третьего - А. Ковалевский. Техники также носили в петлицах по два-три "кубаря". Но несмотря на невысокие звания, командиры-танкисты оказались на высоте в прямом и переносном смысле этого слова.

"...ПОД НАПОРОМ СТАЛИ И ОГНЯ"
ЭТИ СЛОВА популярной некогда песни о "трех танкистах" и "летевшей наземь вражьей стае" словно списаны с журнала боевых действий дзержинцев. Мусульманские повстанцы в страхе разбегались "под напором стали и огня" невиданных ими доселе неуязвимых "железных колесниц".
Спустившись с гор, танки сразу же включились в боевые действия. Они поддерживали конную группу полковника Норейко. Благо тактико-технические данные именно этих боевых машин позволяли это сделать. Танк БТ-7 - "быстрый танк" - колесно-гусеничный, со скоростью движения на гусеничном ходу свыше 60 километров в час, на колесном - до 90. Там, где позволяли условия - была твердая почва, траки снимались и боевые машины мчались вперед с огромной скоростью на колесах-дисках, повергая в ужас повстанцев и местное население. Вооружение почти не применялось, "железная колесница" и без того действовала деморализующе.

Повстанцы в открытый бой не вступали. Пытались оказывать сопротивление в укрепленных населенных пунктах, которые называли крепостями. Но для танков они не были препятствием. Стальные боевые машины легко пробивали деревянные ворота и рушили глинобитные стены. Противник, вооруженный допотопными винтовками, не смог оказать сколько-нибудь значительного сопротивления. А большинство и не пытались этого делать. Завидев, как танки легко врываются в их крепости, бросали оружие и, закрывая руками голову, с воплями "Шайтан-арба!" падали на землю. Оставалось только брать их в плен.
Вскоре беспрерывные марши и всепроникающая пустынная пыль стали сказываться на техническом состоянии машин. Двигаться вперед по чужой территории решили бросками - от рубежа к рубежу. Пока одну часть танков ремонтируют, другая - ведет боевые действия. Затем подтягиваются приведенные в боевое состояние танки, а у вышедших из строя меняют траки, очищают от пыли и грязи моторы. Затем все повторяется. Особенно тяжело пришлось в пустыне Такла-Макан, где встречались зыбучие пески. Князьков вспоминал об одном эпизоде. Как-то его машину обогнал автомобиль командира роты. Лейтенант остановил свой танк, чтобы уточнить боевую задачу. Гусеницы тяжелой машины стали медленно погружаться в пустынный песчаный грунт. Князьков не придал этому значения.
Несколько минут ушло на уточнение задачи. После чего танк взревел, но остался на месте, а гусеницы зарылись в песок. Попытались откапывать лопатами, но танк опускался все глубже. Решили выкопать пологий спуск, уложить на него бревна, предусмотрительно закрепленные на броне еще в начале похода, по ним выбрались наверх. Опасный участок покидали на полной скорости, чтобы вновь не увязнуть в песке.

Финалом оперативно-боевой деятельности конной группы и входившей в ее состав танковой роты было пленение крупной группировки противника у границы с Индией и захват большого каравана с награбленным имуществом (до 25 тысяч верблюдов и ишаков).
Среди трофеев находилось огромное количество ценностей - драгоценных камней, золотых и серебряных изделий. Все это было переправлено на территорию СССР на специально прилетевших с этой целью самолетах. Посадочные площадки для них спешно готовились дзержинцами - укатывали грунт траками танков и одновременно обеспечивали безопасность при погрузке и отправке самолетов...

"ЗА ОБРАЗЦОВОЕ ВЫПОЛНЕНИЕ СПЕЦИАЛЬНЫХ ЗАДАНИЙ..."
ВОЗВРАЩЕНИЕ на Родину оказалось не менее сложным. Работа танков в условиях пустыни ускорила износ механизмов и деталей. Цилиндры, поршни и кольца сильно сработались, вследствие чего резко упала мощность моторов. В гусеничных лентах движителей вышли из строя до 15 процентов траков, а соединительные пальцы приобрели форму коленчатых валиков.
Если танковые двигатели с помощью ремонтников смогли привести в рабочее состояние, то передвижение на траках там, где это нельзя было делать на колесном ходу, осуществлялось следующим образом: составлялись гусеничные ленты, которые ставились на часть машин. Они совершали марш на несколько десятков километров. Затем ленты с них снимались, грузились на автомобили и возвращались к оставшимся танкам.
И так, по этапам, достигли перевала. Спускаться по горной дороге было решено на колесном ходу, ходя это было весьма рискованно. Правда, саперные подразделения, пока танкисты находились в Синьцзяне, успели расширить и привести горную дорогу в более-менее божеский вид. Перевал прошли без происшествий. Погрузились на станции Кант в железнодорожный эшелон и прибыли в пункт постоянной дислокации - в Москву. Спустя несколько месяцев, 19 октября 1938 года, вышел Указ Президиума Верховного Совета СССР о награждении участников легендарной операции. Капитан И. Хорьков получил орден Красной Звезды, а лейтенант Б. Князьков - медаль “За боевые заслуги”. В указе не было ни слова об истинных мотивах награждения. Его текст был нейтральным: "За образцовое выполнение специальных заданий правительства по укреплению оборонной мощи Советского Союза и за выдающиеся успехи и достижения в боевой, политической и технической подготовке соединений и частей Рабоче-Крестьянской Красной Армии и войск НКВД" . Создавалось впечатление, что действительно проходили широкомасштабные учения, а не военный рейд на территорию сопредельного государства.

Вскоре после прибытия танкистов в Москву, в сентябре 1938-го, арестовали, как "врага народа", командира дивизии комбрига П. Торощина. Его обвинили в участии "в заговорщической организации, существовавшей в войсках НКВД" и через полтора года по приговору военной коллегии Верховного суда СССР расстреляли.
Тогда же, в сентябре 38-го, Шен-Ши-Цай побывал с визитом в Москве, где все-таки получил заветный партбилет. У власти в Синьцзяне он пробыл до 1943 года. А в 1948-м, после установления во всем Китае власти коммунистов, он погиб при загадочных обстоятельствах. Что же касается проблем сепаратизма в Синьцзяне, то и поныне идея создания самостоятельного мусульманского государства здесь существует...
Судьба к участникам "танкового десанта" через Памир была благосклонна. Их не затронули сталинские репрессии, прокатившиеся по командно-начальствующему составу войск НКВД в 1938 - 1940 годах. Многие из них сражались на фронтах Великой Отечественной войны и были награждены орденами и медалями. Что касается полковника в отставке Б. Князькова, то он намного пережил всех действующих лиц синьцзянской эпопеи и ушел из жизни лишь три года назад, оставив короткие воспоминания, всего несколько страничек машинописного текста, о секретном походе советских танкистов к границам Индии...

Николай СЫСОЕВ

Автору этих строк, пожалуй, одному из немногих исследователей, довелось в свое время держать в руках подлинное личное дело Героя Советского Союза Степана Андреевича Неустроева, хранившееся в одном из закрытых архивов под грифом «Секретно». Благодаря этому выяснились замысловатые подробности, не вошедшие в официальную биографию легендарного комбата Победы. Оказалось, ему пришлось трижды снимать погоны, работать слесарем на заводе, служить в администрации лагерей военнопленных и в частях внутренних войск по охране важных оборонных объектов, на которых «ковался ядерный щит страны»…

«ДЕЙСТВОВАЛ ИСКЛЮЧИТЕЛЬНО ХРАБРО…»

«Капитан Неустроев при взятии Рейхстага действовал исключительно храбро, решительно, проявил воинскую доблесть и геройство. Его батальон первым ворвался в здание, закрепился в нем и в течение суток удерживал его… Под руководством капитана Неустроева был водружен над рейхстагом красный флаг…» - это строки из подлинного наградного листа Степана Неустроева о представлении его к званию Героя Советского Союза, датированного 6 мая 1945 года. Но Золотую Звезду комбат получит только спустя год – по Указу ПВС СССР от 8 мая 1946 года. Причина задержки довольно ординарная – долго разбирались, подразделения какой же дивизии первыми ворвались в Рейхстаг и водрузили над ним свой штурмовой флаг. Ведь подобных красных полотнищ с натрафареченными белой краской звездой, серпом и молотом было подготовлено не менее девяти…

В конце войны «батяне»-комбату шел всего лишь 23-й год. Но выглядел он браво, несмотря на то что невысок ростом, рябоват и, в общем-то, никак не подходил под стандарты былинного красавца-богатыря. Однако жилист, крепок, и не только телом, но и духом. Правда, имел весьма ершистый, прямолинейный характер, нередко правду-матку резал, невзирая на чины и звания, что начальству не всегда нравилось, а самому правдолюбу изрядно портило жизнь.

…Военная служба у 19-летнего Степана, токаря треста «Березовзолото», началась в июне 1941-го, когда он поступил в Черкасское военное пехотное училище, только что передислоцированное с Украины в Свердловск. Курс обучения – ускоренный. Через полгода Неустроев – лейтенант и командир взвода пешей разведки стрелкового полка под Москвой. И с ходу – в пекло. Вот как необстрелянный офицер запомнил свою первую атаку: «Я из этого боя помню одно: бежал вперед почти в сплошном дыму разрывов… Справа и слева от меня падали люди... В том первом бою я мало что понял…».

Не заставило себя ждать и первое ранение – зазубренный осколок перебил два ребра и застрял в печени. При выписке из госпиталя ошарашили: «К строевой годен. Но для разведки не подходит»…

В 1944-м Неустроев в погонах капитана оказывается в 756-м стрелковом полку той самой 150-й Идрицкой дивизии, чей номер будет навеки запечатлен на Знамени Победы. В составе этого соединения дошел до Берлина. К тому времени грудь лихого комбата, как говаривали фронтовики, украшал целый иконостас – шесть боевых наград: ордена – Александра Невского, Красной Звезды, Отечественной войны I и II степеней и две медали – «За отвагу» и «За взятие Варшавы». Что касается боевых ранений, то их у бесстрашного офицера было пять, лишь на одно меньше, чем наград…

30 апреля 1945 года бойцы батальона капитана Неустроева первыми ворвались в Рейхстаг, и спустя некоторое время водрузили красное победное полотнище на фронтоне (заметим, не на куполе), накрепко привязав древко ремнями к одной из скульптурных композиций. Именно этому штурмовому флагу и суждено было стать Знаменем Победы.

В последующем Неустроев продолжил службу в Группе Советских оккупационных войск в Германии (ГСОВГ), которая была создана с 9 на 10 июня 1945 года на базе 1-го Украинского фронта, в прежней должности комбата.

ЗНАМЕНИ ПОБЕДЫ НА ПАРАДЕ ПОБЕДЫ НЕ БЫЛО

Первый командующий ГСОВГ маршал Георгий Жуков, назначенный принимать Парад Победы на Красной площади, вышел с инициативой доставить из Берлина штурмовой флаг в Москву. На красном полотнище дополнительно сделали сокращенную надпись: «150 стр. ордена Кутузова II ст. Идрицк. див. 79 С.К. 3 У.А. 1 Б.Ф.». Сопровождали стяг на специально выделенном самолете Степан Неустроев и еще четверо его боевых товарищей. Символично, что на Тушинском аэродроме Знамя Победы встречал почетный караул под командованием капитана Валентина Варенникова, тоже участника штурма Берлина, будущего генерала армии и Героя Советского Союза.

Открываться грандиозный парад на Красной площади планировалось прохождением расчета со Знаменем Победы. Но знаменосец Неустроев и его ассистенты, на полях сражений не научившиеся четко печатать шаг, на репетиции не впечатлили Жукова, и он решил Знамя на Красную Площадь не выносить. «Как в атаку идти, так Неустроев первый, а вот на парад – не гожусь», – с грустной иронией вспоминал позже бывший комбат мелькнувшую тогда в его голове мысль.

В августе 1946-го Неустроев, накануне получивший майорские погоны, собрался поступать в Военную академию им. М.В. Фрунзе. Но медкомиссия «забраковала» его по состоянию здоровья, причина – пять ранений и легкая хромота. Тогда Степан Андреевич в сердцах пишет рапорт на увольнение и едет домой на Урал.

И все же много лет спустя мечта Степана Андреевича пройти по Красной площади со Знаменем Победы сбылась: 9 мая 1985 года на военном параде, посвященном 30-летию разгрома фашистской Германии, он торжественно промаршировал рядом с воинской святыней в качестве ассистента с саблей наголо.

На службе в «местах не столь отдаленных…»

После короткого отдыха Неустроев решил искать работу. Но единственная специальность токаря несколько подзабыта. А тут бывшие фронтовики, устроившиеся на службу в лагеря для немецких военнопленных, разбросанные по Уралу, зовут к себе: мол, и выслуга идет, и паек, да и оклады по тем временам неплохие. Неустроев скрепя сердце (наверное, не хотелось вновь лицезреть «этих фрицев») соглашается и, видимо, считает это продолжением борьбы с фашизмом.

В его послужном списке появляются новые, непривычные для боевого офицера, наименования должностей: начальник лаготделения Управления лагеря для военнопленных № 200 (Алапаевск), затем начальник отделения КЭО лагеря для военнопленных № 531 (управление в Свердловске).

Немецкие военнопленные возводят цеха новых заводов, строят жилые дома для рабочих, прокладывают дороги и коммуникации. Глядя на этих жалких в поношенном обмундировании вояк, фронтовик наверняка вспоминал, каким потом и кровью приходилось ему со своим батальоном брать каждый рубеж противника, каждый гитлеровский укрепрайон, а сколько при этом он потерял боевых товарищей. Не говоря уж о Рейхстаге, который с безысходностью загнанного зверя отчаянно обороняли отборные эсэсовские подразделения.

К концу 1949-го, в связи с массовой репатриацией военнопленных в Германию, лагеря один за другим упраздняются. Неустроева переводят на службу в систему исправительно-трудовых учреждений. В послужном списке очередные должности: комендант Первоуральской ИТК № 6, начальник КВЧ (культурно-воспитательная часть) Ревдинской ИТК № 7, инструктор боевой подготовки штаба охраны УИТЛК УМВД Свердловской области…

Работать в зонах, где сидят «свои» преступники, для боевого офицера морально было гораздо сложнее, чем с немцами. Там за «колючкой» находились враги, а здесь – как-никак наши…

1953 год. Смерть Сталина. Система ИТУ первой почувствовала намечавшиеся в стране перемены – начались пересмотры дел осужденных и освобождения по амнистии. В мае того же года Неустроев во второй раз снимает погоны, его увольняют по сокращению штатов.

НА СТРАЖЕ ЯДЕРНЫХ ОБЪЕКТОВ

Вновь Неустроев без работы, а до пенсии еще далеко. На сей раз в Свердловске устраивается простым слесарем на местный машиностроительный завод Минхимпрома. Среди напарников немало фронтовиков, осваивается быстро, получает пятый разряд. В 1957-м цех досрочно выполняет план. Степана Андреевича и еще нескольких передовиков премировали бесплатными путевками в санаторий в Ялту. На обратном пути остановился в Москве, навестил старых фронтовых друзей. И тут судьба делает еще один крутой вираж.

Кто-то из однополчан позвонил бывшему командиру 79-го стрелкового корпуса, в состав которого входила 150-я дивизия, Семену Никифоровичу Переверткину и сообщил, что у них гостит тот самый комбат, что брал Рейхстаг. Переверткин, к тому времени генерал-полковник и первый заместитель «гражданского» министра внутренних дел СССР Николая Павловича Дудорова, тут же выслал машину с приказом немедленно доставить к нему героя. Встреча закончилась тем, что генерал уговорил Неустроева вернуться на военную службу, но, правда, во внутренние войска. «Из Москвы, – вспоминал Степан Андреевич, – я приехал в Свердловск уже военным».

Части внутренних войск, в которых продолжил военную службу Неустроев, охраняли важные оборонные предприятия, на которых, как говаривали тогда, ковался «ракетно-ядерный щит» Родины. Раньше это были сверхсекретные города, как пелось в одной популярной песне, «у которых названия нет», а только тайный код – Свердловск-44 и Свердловск-45. Такие города не были обозначены на географических картах: вокруг них по всему периметру колючая проволока, тщательная контрольно-пропускная система, строгий режим сохранения государственной тайны для всех жителей. Ныне эти города, хоть и охраняются по-прежнему, однако рассекречены и даже имеют свои интернет-сайты. Первый – Новоуральск, в котором производились ядерные боеприпасы, второй – Лесной – здесь вырабатывался высокообогащенный уран.

Служба чрезвычайно ответственная. Поэтому на первом плане – самая высокая бдительность, строжайшая секретность, жесточайший пропускной режим, что и требовал от часовых дежурный комендант охраняемого объекта с Золотой Звездой Героя. Слушались его и солдаты и офицеры, как Бога, – беспрекословно: ведь он брал Рейхстаг! И этим все сказано.

В 1959-м Неустроев идет на повышение – заместителем командира 31-го отряда внутренней охраны (по-военному, стало быть, замкомандира полка) в закрытом Новоуральске и получает звание подполковника. А в марте 1962-го в третий раз снимает погоны – на сей раз увольняется в отставку по болезни с правом ношения военной формы одежды.

Степан Андреевич с семьей по совету врачей перебирается на жительство в Краснодар, садится за собственные мемуары, в которых намеревается рассказать всю правду о том, как брали Берлин, штурмовали «логово фашистского зверя» – Рейхстаг. И здесь же в местном книжном издательстве его воспоминания «Русский солдат: На пути к Рейхстагу» выдерживают несколько переизданий. В 1975-м, к 30-летию победы, Неустроеву, как участнику Великой Отечественной войны и Герою Советского Союза, присваивают воинское звание «полковник».

В 1980-е, опять же по совету врачей, Неустроев перебирается на жительство в Крым – в Севастополь. И здесь его постигает страшная трагедия: в 1988-м его сын Юрий, майор-ракетчик войск ПВО вместе с женой и шестилетним сынишкой погибают в автокатастрофе… Невосполнимая утрата сильно подрывает и без того слабое здоровье фронтовика. Но он старается держаться, продолжает работать над совершенствованием мемуаров, встречается с молодежью, рассказывает о войне, о подвигах…

В середине 90-х Степан Андреевич с женой возвращаются в Краснодар, в украинском Крыму жить фронтовику становится невыносимо – нередко за спиной слышит в свой адрес обидное – «оккупант». А в феврале 1998-го, в канун празднования 23 февраля, он решается съездить в Севастополь, навестить семью дочери. Но поездка оказалась роковой – 26 февраля сердце ветерана не выдержало и легендарный «комбат Победы» скоропостижно скончался… Похоронили героя с воинскими почестями на городском кладбище «Кальфа» на окраине Севастополя…

Ныне, после воссоединения Крыма с Россией, над могилой легендарного комбата Победы взяли шефство воины внутренних войск.